Экстремальная Сова… такое прозвище мне сначала хотели дать, но нашлось кое-что более благозвучное.
Бродячая Сова.
В этом вся я.
Я живу ночью, а день… днем я отсыпаюсь. И сплю так, что кара Небесная меня не разбудит!
Объятия Морфея слишком крепки.
Мастерская заполняется разрисованными холстами. Мне мало. Сначала я изрисовала весь свой рабочий стол, а потом стала рисовать на белых скатертях.
Черными ручками…
Я собирала свои скатерти и вешала их на стены в своей мастерской. Вся моя комната, каждый сантиметр ее, будь то стены, пол и даже потолок – все увешано и заставлено моими картинками. Существует лишь невидимая тропа, чтобы перемещаться по комнате, переставляя ноги в строгой определенной последовательности. Об этой незримой тропе известно лишь мне одной.
У каждого человека свои секреты.
Свое хобби.
И свои… обязательства совести.
Я свое обязательство исполняю каждую ночь.
Гуляя по улице в ночи, я вдыхаю свежий воздух. Вокруг меня нет ни одной живой души. Никто, кроме Создателя, не наблюдает за мной, не следит и не пытается найти меня.
Я одна во всем мире.
Есть только я и эта ночь.
Улицы Йорма, скверы, парки, переулки, крыши, подземные переходы, мосты – все принадлежит мне.
Я – Королева Темноты.
Я – Царица Ночи.
Моя богиня благосклонна ко мне.
Гуляя по ночному спящему городу, я ощущаю свободу. Ничто не стесняет меня, ничто не гнетет, ничто не пытается сделать меня такой, каким оно есть само.
Я сама по себе.
Я – хозяйка своей собственной жизни.
И ради этого чувства я не сплю каждую ночь…
И не только ради этого…
Легкая и беспечная походка. Полная свобода действий.
Я могу бежать!
Могу нестись!
Прочь от всего!
Навсегда!
Могу кричать… петь… говорить…
И никто не услышит меня во мраке ночи.
Тьма – мой верный щит, мой сообщник, мой напарник и друг, который защищает меня и сопровождает повсюду.
Без тьмы я чувствую себя нагой, обнаженной, голой и грязной!
А ночь чиста.
Она честна.
Она такая, как и есть.
Она такая, какая я.
Но каждую ночь череда чистых улочек, запутанных туннелей Йорма, широких мостов и пустых скверов проходит. Я иду дальше. Далеко, далеко, где никто из тех, кто меня знает, не сможет меня найти.
Никому не придет в голову искать меня на самом краю Йорма, на самом… краю обрыва, где шныряют потерянные души.
Я иду туда.
Я иду туда каждую ночь.
Я иду к своей потерянной душе.
Душе, которой стыдно быть со мной рядом…
Я еще вернусь в Церковь, поднимусь на третий этаж, зайду в свою мастерскую и нарисую новую картинку. Я сделаю сорок или пятьдесят броских мазков, вылью ведро краски, использую все свои пять цветов и создам настоящий эстетический абстрактный шедевр, который никого не оставит равнодушным.
Я все это успею…
А пока…
Пока время чистого ночного воздуха проходит. В нос врываются зловония грязи, мусора, гнили и паленой кожи, к которым я давно привыкла.
Свалка.
Огромная помойка на границе города. Этим заканчиваются все большие города.
Они заканчиваются свалкой.
Я прошла через весь Йорм, прошагала несколько километров, чтобы прийти сюда. Меня еще ждет обратный путь.
Под ногами – грязь.
Лужи и грязь. Влажная земля.
В железных бочках горит огонь. Где-то сжигают резину. Кругом разбросаны покрышки. Жестяные банки, полиэтиленовые пакеты, кожура от бананов, арбузов, дынь и яблочные огрызки. На веревках висит мокрое белье. Рядом с бельем сушится тухлая рыба.
Люди, живущие здесь днями и ночами, всегда тепло одеты. Теплые куртки, брюки, сапоги, шерстяные шапки и перчатки без пальцев. Даже летом они греются.
Всегда греются…
Вот старик в инвалидном кресле. Вот трое бродяг с книгами. Вот женщины с пивом. Вот дети сидят у огня.
Они все здесь на своих местах. Ничего не меняется месяцами. Разве что кто-то новый придет, а старый помрет.
Других изменений не будет.
Это темная сторона Йорма.
Это та сторона луны, которую никто не видит.
Город – призрак.
И сюда я прихожу каждую ночь.
Я нахожу ее на том же месте, на том же каменном валуне, у той же горящей бочке, с очередной бутылкой пива.
Она сидит и ждет меня.
Моя несчастная бедная заблудшая душа.
– Лея…
Как и сейчас, каждую ночь она видит меня, встает и идет обнимать. Из глаз текут слезы.
Я чувствую прикосновение ее холодных дрожащих рук, запах немытых сухих волос и горячее дыхание на коже.
Душа обнимает меня и плачет, а я говорю ей без слез:
– Здравствуй, мама.
Ее зовут Изабелла.
Отец умер четыре года назад от раковой опухоли пищевода.