– Именно этим я занимаюсь сутки напролет, доктор Алерайо. Благодарю.
В ее голосе звучали нотки сарказма, что ввело опытного акушера врасплох.
– Мда… всего доброго, принцесса!
Алерайо спешно направился к выходу.
– Спасибо, доктор.
Алерайо откланялся.
– Ваше Величество.
И вышел за дверь.
Следом за его уходом на пороге комнаты появилась Моника – верная служанка Марии, проводившая с ней больше всего времени.
Моника и Мария являлись ровесницами и были даже одного роста. Моника, как никто лучше, мог на себе представить то состояние, в котором сейчас прибывала принцесса.
Одетая в простое черное платье с белым воротником и туфли без каблуков, Моника обладала золотистыми блестящими волосами, завязанными в два пышных хвостика по плечи. Служанка покорно держала руки впереди, зажатыми в замок.
– Добрый день, Ваше Величество.
– Ах, Моника… прошу, выйди на время из комнаты и закрой дверь. Мне нужно поговорить с дочерью наедине.
Моника молча кивнула и последовала приказу Селивана.
Когда отец и дочь остались одни в комнате в полной тишине, Мария заговорила с ним первая:
– Уже выгоняешь моих служанок? Что же будет дальше? Выгонишь меня, чтобы посидеть с внуком? Если он тебе, конечно, понравится…
– Мария!
В голосе Селивана проступили жесткие властные нотки.
Именно такой тон вызывал в принцессе еще большую ярость и вспыльчивость. Она не терпела, когда с ней разговаривали таким тоном, особенно отец.
– Да, папочка. Так меня зовут, если тебе надо напомнить.
В ответ Селиван чуть не спросил: «Зачем ты это делаешь?», – но вместо вопроса, сказал другое:
– Я понимаю, почему ты себя так ведешь, милая. Ты считаешь, что я недоволен твоим нынешним положением. Ты считаешь, что я не принимаю тебя такой, какая ты есть и стремлюсь тебя исправить.
– А разве это не так?
– Было…
– Вот оно что? Было, значит? Говори правду, папочка. Ты ведь так ее ценишь. Нет ничего превыше истины. Я жду от тебя… истину.
Селиван прошел к дочери и сел рядом на край постели.
– Мне больно от того, что ты считаешь меня врагом, Мария. Я – твой отец и будущий дедушка твоего ребенка. Я не могу не любить тебя и его. Я очень вас люблю. Обоих.
– Тогда в чем дело?
– Я понимаю, что тебе тяжело. Это началось после смерти мамы, верно? Ты попала в сложную ситуацию, а потом… в еще более непростую ситуацию.
– Я сбежала из дома и забеременела, папа. Вот, что случилось. Я лишилась девственности на улице и там же зачала ребенка. Никакая это не «непростая» или «сложная» ситуация. Прошу, называй вещи своими именами, если хочешь дальше продолжать наш разговор.
Император внимательно выслушал заявление дочери и сдержанно кивнул. Он стал более тщательно подбирать слова, чтобы лишний раз не разозлить Марию.
– Хорошо, милая. Прости. Я все понял. Ты абсолютно права. Признаюсь честно, твоя беременность изрядно меня удивила.
– Удивила? Так ты это называешь? Да ты был в ярости! Ты рвал и метал! Вспомни себя в тот день! Или ты уже не помнишь? Ты запер меня в моей комнате! Опять!
– Прости, милая, мне так жаль… прости…
– Я этими извинениями сыта по горло. Мне порой кажется, что ты уже не понимаешь, за что извиняешься.
Селиван взял дочь за руку, но Мария резко вырвала руки.
– Не трогай меня! Прошу! Не надо меня трогать!
– Прости, Маша…
– «Маша»? Как ты меня назвал?
– Ма…
– Ты никогда так меня не называл! Никогда! Только мама меня так называла, но не ты! Хочешь быть на ее похожим?
– Мария…
– Хочешь ее заменить?
– М…
– Этого никогда не будет! Так и знай! Ты совсем не похож на нее! И ты никогда ее для меня не заменишь! Понял?
Она видела в глазах родного отца слезы, но они уже не трогали ее.
– И чего ты опять рыдаешь? Это мне нужно плакать! Мне! Ты постоянно был занят своими политическими делами. Ты – Император Валерии. Я все понимаю! В этом чертовом городе полно проблем, которые нужно решать. Я понимаю! Я сама лично убедилась в этом, когда сбежала из Дворца в первый раз. Но ты мог находить для меня время. Почему сейчас у тебя на меня времени хватает больше, чем на твои прямые обязанности Императора? Почему сейчас ты так якшаешься со мной, чего никогда не делал при маме? Все из-за беременности? Мне надо было забеременеть, чтобы ты обратил на меня внимание, да? Так это делается в семьях? У всех нормальные семьи. У всех! Если ты считаешь, что у нас нормальная семья, то позволь мне тебя разочаровать. Нет! У нас ненормальная семья, если ты считаешь иначе.
Мария больше не могла сдерживать свои слезы. Она закрыла лицо руками и отдалась плачу.