Широко известен был случай исцеления курмышского рыбака Луки Шулаева - по молитвам отца Алексея у него выздоровела рука, проткнутая рыболовным крючком. Крестьянина деревни Ожгибовки Алексея Шляпникова отец Алексий исцелил тем, что, по словам самого крестьянина, молился над ним, читал требник и трижды в день благословлял. Через неделю крестьянин, который мучился от непонятной хвори несколько месяцев, полностью выздоровел. Множество раз отец Алексий исцелял и бесноватых. Один из них, купец, в память о своем исцелении заказал для бортсурманского храма пол из чугунных плит, который существовал еще в начале ХХ века.
Самое знаменитое чудо, связываемое с именем святого праведного Алексия Бортсурманского, произошло в 1846 году. Тогда в селе умер двенадцатилетний мальчик, которого знали и любили все. Это был необыкновенный ребенок - чистый, добрый, вносивший мир всюду, где он появлялся. Стоило ему появиться посреди мужицкой драки или женской ссоры - и та сразу же утихала. За эту необыкновенную способность односельчане звали мальчика Ангелом .
И вот мальчик неожиданно скончался. Все Бортсурманы, и мужчины, и женщины, окружили избу, где лежал покойный, и рыдали в голос. Мальчика не хоронили целую неделю - лишь тогда завершилось народное прощание, и гроб перенесли в храм. На отпевании ни сам отец Алексий, ни певчие не могли удержаться от слез. Весь храм стоял с зажженными свечами, как на Пасхальной заутрене.
И тогда отец Алексий, войдя в алтарь, стал перед престолом с воздетыми к небу руками:
- Боже мой, Боже мой! Ты видишь, нет у меня сил дать отроку сему последнее целование. Не попусти же меня, старца, раба Твоего, иерея, уйти из храма сего посрамленным, да не посмеется надо мною, Твоим служителем, враг рода человеческого, что я по немощи своей прервал требу сию... Не по силам она мне, Господи... Внемли стенаниям и плачу раскаявшихся, внемли страданиям родительского сердца, внемли старческому моему воплю. Не отнимай от нас отрока сего, Тобою данного нам во исправление, для вразумления, для утешения и прославления Имени Твоего Святого. Не Ты ли, Господи, сказал, что дашь все, о чем с верою будем просить Тебя! Не Ты ли, Милосердный, изрек: «Просите, и дастся вам». Боже Праведный, в храме сем нет никого, кто бы смог подойти к отроку сему с целованием последним . Нет этих сил и у меня, старца. Боже наш, помилуй нас, услыши нас, Господь и Бог мой. Так, Господи, так, но воскреси же его, ибо Ты все можешь, Ты наш Господь и Вседержитель. по смирению, а не по гордости дерзаю.
В этот миг за спиной старого иерея раздался дружный вскрик ужаса и изумления. Обернувшись, отец Алексий увидел, что мальчик, на теле которого уже были следы разложения, садится в гробу.
Священник опустился на колени и со слезами возблагодарил Господа за чудо. Потом с помощью диакона вышел в храм. Люди, потрясенные увиденным, толпились вокруг гроба, в котором сидел оживший общий любимец. Священник поднял мальчика на руки, отнес в алтарь, посадил там на стул и, стоя перед ним на коленях, причастил ожившего. От потрясения сам он не мог стоять. Когда мальчика увели родители, он так же, сидя на стуле, отслужил благодарственный молебен Спасителю, прочел акафист Божией Матери. На этом же стуле священника отнесли домой и уложили в постель, с которой он не вставал три недели. Воскрешенный им мальчик прожил еще шесть лет и умер в 18-летнем возрасте.
Об этом случае известно со слов исправляющего должность обер-прокурора Святейшего Синода Николая Давидовича Жевахова (1875-1946?). В своих «Воспоминаниях» он описал время своего послереволюционного заточения в тюрьме и беседы с караульным солдатом. Именно ему Жевахов и рассказал о воскрешении отцом Алексием мальчика. Сам же этот случай, по утверждению Жевахова, был передан ему «иеромонахом Памвою в Оптиной Пустыни» и сохранился «в мельчайших подробностях в моей памяти». Иеромонах (точнее, иеросхимонах) Памва (Панов, 1822-1891), из крестьян Курской губернии, был насельником Оптиной с 1845-го и, как следует из «Некрополя Оптиной пустыни», «был ревнитель послушания, усердный любитель церковного богослужения... Был духовником 21 год. Постоянно отличался простодушием и незлобием, перенося с покорностью труды и скорби как делатель Божий». Вряд ли он сочинил этот эпизод. Вероятнее всего, он стал известен отцу Памве от кого-либо из курмышских паломников, посещавших Оптину.