Когда ты причиняешь себе боль, ты оставляешь следы. Это делает тебя еще более сумасшедшей. Тогда никто не верит ни одному твоему слову. Все следы выглядят так, будто их сделал ты.
Теперь у меня есть лучший способ.
Нужно только не забыть им воспользоваться.
Дыши. Возьми это чувство. Преврати его во что-то.
Я смотрю на свой полуфабрикат, на коллаж, которым я так гордилась сегодня утром.
Он неплох. Но и не очень.
Это просто... безопасно.
Безопасно - это бессмысленно. Безопасность - это иллюзия.
Я не была в безопасности, когда кто-то схватил меня на улице. И я точно не в безопасности здесь, сейчас, сегодня, в студии Коула Блэквелла.
Я не получу грант, это очевидно. Блэквелл дергает меня за цепочку.
Ну и хрен с ним.
Я снимаю полуготовый коллаж с мольберта и прислоняю его к стене.
На его место я ставлю холст побольше - тот, который меня пугал, тот, который я никак не успеваю закончить.
Я беру ведро с темной краской и бросаю ее на холст, чтобы она дождем падала на пол.
Если этот ублюдок собирается меня выселить, я не собираюсь возиться с твердым деревом.
Я так устала бороться. Каждый раз, когда мне кажется, что я продвинулась в своей жизни хоть на йоту вперед, происходит что-то, что снова выбивает меня из колеи.
Может быть, все дело во мне.
Может быть, я чертовски сумасшедшая.
И может быть, это просто прекрасно. Лучше быть сумасшедшим, чем быть похожей на половину людей, которых я встречаю.
Я беру в руки кисть и начинаю рисовать с дикой несдержанностью, огромными мазками и без колебаний.
I'm Gonna Show You Crazy - Bebe Rexha
Я вспоминаю ту ночь. Я вспоминаю то, что, как я знаю, было реальным: холодная земля подо мной. Агонию моей выгнутой спины, связанных рук и кровоточащих запястий. Я помню одинокий шелест ветра в деревьях, черное, пустое небо.
А потом шаги. . .
Более легкие, чем те, что я слышала раньше.
Надежда затрепетала в моей груди.
И тошнотворный ужас, когда я увидела Коула Блэквелла, смотрящего на меня сверху вниз.
Беспощадный. Безжалостный. Любопытный... но безразличный.
Я беру карандаш и начинаю набрасывать на холсте контур: тело девушки, согнутое и связанное. Мое тело.
Он может отрицать это сколько угодно. Я знаю, что произошло. Я могу нарисовать это четко, как фотография.
Я лихорадочно работаю над новой картиной, пока не слышу, как по всему зданию выключается свет, как люди, уходя, желают друг другу спокойной ночи.
Я еще раз проверяю дверь студии, чтобы убедиться, что она заперта. Затем я возвращаюсь к картине и продолжаю работать.
Я работаю всю ночь напролет.
13
Коул
Как только мы с Марой расстаемся, я оправдываюсь перед членами комиссии и возвращаюсь в свой кабинет на верхнем этаже здания, чтобы посмотреть, что она будет делать дальше.
Во всех студиях над дверями установлены камеры наблюдения.
Канал с камеры Мары поступает прямо на мой компьютер. Когда она работает, я вижу каждое ее движение.
Я наблюдаю, как она ходит по студии, выходя из себя.
При мне она держала себя в руках, но сейчас у нее повышенная нервная возбудимость, она натягивает рубашку и грызет ногти.
Я смакую ее страдания. Я хочу увидеть, как она сломается.
По крайней мере, часть меня хочет.
Другая часть хочет наблюдать за ее борьбой.
Мне нравится ее упрямство. И я хочу подавить его в ней.
Она останавливается посреди студии. Сильно ударяет себя по лицу. Хлопок эхом отдается в пустой комнате. Мне кажется, я наблюдаю момент перелома.
И, возможно, так оно и есть.
Потому что Мара сломалась. Я наблюдаю это. Но из ее скорлупы выходит что-то еще. Кто-то, кто стоит неподвижно, не ерзает, не рвет ногти. Кто-то, кто даже не смотрит в сторону окон или дверей.
Она хватает наполовину законченный коллаж и срывает его с мольберта. На его место она бросает новый холст, вдвое большего размера, и размазывает по нему темную краску, которая капает на пол.
Она приступает к работе, быстро и неистово. Она лихорадочно сосредоточена, краска растекается по ее лицу и рукам, ее глаза прикованы к холсту.
Я наблюдаю, как формируется композиция.
У нее отличный глаз на пропорции, все в равновесии.
Я редко восхищаюсь работами других художников. Всегда есть что покритиковать, что-то не на своем месте. Но вот что я заметил в Маре с того момента, как она покрасила платье: ее эстетическое чувство так же отточено, как и мое собственное.