— Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОН СО МНОЙ ВСТРЕЧАЛСЯ!
Артур смотрит на меня с жалостью. — Женщины всегда так говорят.
Как бы мне хотелось влепить пощечину Артуру и Коулу одновременно, причем обеими руками.
— Ну, тогда вперед, — говорит Артур. — Я возьму на себя твои обязанности по закрытию.
— Спасибо, — говорю я, на самом деле не испытывая благодарности.
Сняв фартук, я опускаюсь на сиденье напротив Коула.
— Что нам заказать? — спрашивает он.
— Я не голодна.
— Врешь. Ты, должно быть, проголодалась после того, как проработала всю ночь.
Я сужаю глаза, стараясь не обращать внимания на чувственную форму его губ и эти возмутительные скулы. Пытаюсь сосредоточиться только на холодном блеске этого взгляда, тверже алмаза.
— Я знала, что ты шпионишь за мной, — говорю я.
Коул невозмутимо пожимает плечами. — Это моя студия. Я знаю все, что происходит внутри.
— Что тебе от меня нужно? — требую я. — Почему ты издеваешься надо мной? Я знаю, что это так, не отрицай.
— Издеваюсь над тобой? Это смешной способ сказать спасибо.
— Я же говорила тебе: если ты дал мне этот грант, это не значит...
Меня прерывает Артур, который, видимо, впервые за десять лет решил подождать за столиком, чтобы иметь удовольствие наблюдать за моим раздражением вблизи.
— Доброе утро! — трепещет он. — Что я могу предложить вам, два прекрасных человека?
Коул поворачивается к Артуру с улыбкой такой поразительной искренности, что я могу только ахнуть. Все его лицо преображается, внезапно оживляясь. Даже его голос смягчается, становясь теплым и шутливым.
— Мара только что говорила мне, как она голодна, — говорит Коул. — Я хочу угостить ее всеми ее любимыми блюдами - уверен, вы знаете, что ей нравится.
— Боже мой, — говорит Артур, глядя на него сквозь очки. — Как невероятно щедро.
Если бы я не сидела, он бы сейчас пихнул меня локтем в ребра.
— Я щедр, — говорит Коул, его ухмылка становится шире. — Спасибо, что заметили.
Артур смеется. — А я-то думал, что Мара не захотела с тобой завтракать.
— Глупышка Мара, — говорит Коул, похлопывая меня по руке так, что я чувствую себя убийцей. — Она никогда не знает, что для нее хорошо.
Артуру это так нравится, что он не хочет уходить, чтобы пробить наш заказ. Мне приходится несколько раз громко прочистить горло, прежде чем он уходит.
Как только он уходит, я выхватываю свою руку обратно у Коула.
— Ты мне не нужен, — сообщаю я ему.
Коул фыркает.
— На хрен не нужен. Ты на мели, без студии, едва зарабатываешь на аренду. Ни связей, ни денег. Тебе совершенно необходима моя помощь.
Хотелось бы мне иметь аргументы на этот счет.
Все, что я могу сделать, это нахмуриться и сказать, — Пока что я прекрасно справляюсь.
Коул испускает долгий вздох раздражения.
— Думаю, мы оба знаем, что это неправда. Даже если не брать в расчет нашу первую встречу, которая вряд ли была твоим лучшим моментом, в реальном мире у тебя тоже не все гладко. Но теперь ты встретила меня. А через несколько недель ты будешь выставляться в «New Voices». Я могу лично порекомендовать тебя нескольким знакомым брокерам. Ты даже не представляешь, какие двери я могу для тебя открыть. . .
Я скрещиваю руки на груди. — В обмен на что?
Коул улыбается. Это его настоящая улыбка - не та, которую он показывал Артуру. В ней нет ничего теплого или дружеского. На самом деле, она чертовски пугающая.
— Ты станешь моим протеже, — говорит он.
— Что это значит?
— Мы узнаем друг друга получше. Я буду давать тебе советы, наставничать. Ты будешь следовать этим советам, и ты будешь процветать.
Его слова звучат вполне доброжелательно. И все же у меня возникает ощущение, что я собираюсь подписать дьявольскую сделку с чертовски скрытым пунктом.
— Может, я упускаю какой-то сексуальный подтекст? — спрашиваю я. — Ты Вайнштейн в мире искусства?
Коул откидывается в кресле, лениво потягивая мимозу. Эта новая поза демонстрирует его длинные ноги и мощную грудь, выгибающуюся под кашемировым свитером, причем абсолютно намеренно.
— Неужели я выгляжу так, будто мне нужно подкупать женщин для секса?
— Нет, — признаю я.
Половина моих соседок по комнате трахнули бы Коула в одно мгновение. Вообще-то, все они, кроме, может быть, Питера.
Я покусываю край ногтя большого пальца, раздумывая.
— Не грызи ногти , — огрызается Коул. — Это отвратительно.
Я кусаю ноготь сильнее, хмурясь на него.
Он будет властным и контролирующим, я уже знаю. Это то, чего он хочет? Марионетка, танцующая на его ниточках?
— Могу я зайти к тебе в студию? — спрашиваю я.