Аластор только смеется.
— Ты привел ее сюда, — говорит он. — На вас одинаковые костюмы.
Теперь челюсть Коула сжимается, и он делает шаг между мной и Аластором, ставя меня прямо за своей спиной. Он стоит лицом к лицу с Шоу, почти одного роста, один стройный и смуглый, другой широкий и светловолосый.
— Хорошо, — шипит Коул. — Она моя ученица. И учится она только у меня. Так что держись от нее подальше.
— Ты такой территориальный, — рычит Аластор. — Тебе нужно научиться делиться.
— Никогда, — рычит Коул в ответ. — Держи дистанцию. На этот раз я не буду шутить.
Снова схватив меня за запястье, Коул тащит меня мимо Шоу, постоянно держа свое тело между нами.
Он тащит меня на улицу, в холодную октябрьскую ночь. Он не отпускает мое запястье, пока мы не окажемся в нескольких кварталах от дома.
— Что это было, черт возьми? — требую я.
— Ничего, — отвечает Коул.
— Даже не пытайся, мать твою. Не пытайся притвориться, что это было что-то близкое к нормальному.
— Я ненавижу Шоу, ты же знаешь.
— Я видела, как ты общаешься со многими людьми, которых презираешь. Это было другое. Ты был напряжен. Он тебя расстроил.
Коул надвигается на меня, злясь еще больше, чем на Аластора.
— Я не расстроен, — рычит он. — Мне плевать на Шоу.
— И на меня, видимо, тоже, — саркастически говорю я.
Коул поднимает руки перед моим лицом. Они дрожат от желания ударить меня.
Но вместо этого он указывает на меня пальцем.
— Держись от него подальше.
Этот приказ выводит меня из себя. Я не пыталась подружиться с Аластором Шоу - более того, я нахожу его отвратительным. Но Коул не имеет гребаного права указывать мне, с кем я могу разговаривать, а с кем нет, особенно в мире искусства. Он хочет быть единственным, кто может мне помочь, единственным, кто может на меня повлиять.
— Почему? — пробормотала я, не сводя глаз с Коула. — Боишься, что он научит меня тому, чего не можешь ты?
Рука Коула дергается. Я знаю, что он хочет схватить меня за горло.
— Я не шучу, Мара. Он опасен.
— О, он опасен? — усмехаюсь я. — Как ТЫ?
Я смотрю ему в лицо. Осмеливаюсь признать то, на что он намекал уже дюжину раз. Осмеливаюсь произнести это вслух.
Лицо Коула становится неподвижным и гладким. Бледное, как череп, из-за последних остатков краски на коже.
Пока я смотрю, он снимает последнюю маску. Последние остатки человечности.
Он показывает мне свое настоящее лицо: совершенно лишенное эмоций. В этих черных глазах нет ни капли жизни. Зубы белые, как кость.
Только губы шевелятся, когда он говорит.
— Думаешь, ты знаешь, о чем говоришь? — шипит Коул. — Я разделываю людей с точностью до мелочей. Этот парень делает то же самое, что и я. Ты даже не представляешь, на что я способен.
Воздух вокруг меня застывает. Пот превращается в лед на моей коже.
Я не могу говорить. Я не могу дышать. Я не могу даже моргнуть.
Он может убить меня в этот момент. . . Я слишком напугана, чтобы пошевелиться.
Вместо этого он поворачивается и уходит. Оставив меня там одну.
27
Коул
Шоу знает.
Вид триумфа на его лице был невыносим.
Он и понятия не имел, что она еще жива.
Последние несколько недель он был в бешенстве, не обращая внимания ни на меня, ни на свою работу, ни на наших общих знакомых, ни на что другое, что должно было бы его насторожить.
Вот что происходит, когда он впадает в безумие: он исчезает из мира искусства, пока не пройдет безумие. Пока он не будет готов снова вести себя здраво.
Он убил двух девушек. Значит, впереди еще одна.
Он никогда не насытится, пока не убьет третью. Тогда он затихает - иногда на несколько месяцев.
Это его цикл. Я наблюдал, как это происходит.
Он предсказуем. Боюсь, я могу точно предсказать, что он сделает в следующий раз:
Он попытается взять Мару в качестве своего последнего убийства.
Ему понравится симметрия - ведь это он подарил ее мне, а он может забрать ее.
Возможно, он сделает это, чтобы посмотреть, как я отреагирую. Чтобы проверить, сможет ли он по-настоящему заставить меня сорваться.
Я не знаю, как, черт возьми, остановить это. Даже я не могу следить за Марой каждую минуту, каждый час. Если Шоу решил охотиться на нее, как, черт возьми, я могу обеспечить ее безопасность?
Особенно когда она безрассудна и упряма, решительно настроена на то, чтобы покончить с собой. Я видел, как она смотрит в глаза, когда я приказывал держаться подальше от Шоу, и это только подтолкнуло ее к тому, чтобы бросить мне вызов.
Поэтому я специально напугал ее.