На самом деле, если я хоть немного покачаю бедрами, моя задница сожмется вокруг его члена, и пульсация удовольствия пронесется по мне, как удар молота. Каждое крошечное движение ощущается так, будто меня трахает лошадь - растягивая, напрягая, на абсолютном пределе возможностей моего тела.
Коул двигается вместе со мной. Не грубо, не жестко - медленные, постепенные удары по моей заднице, каждый из которых вырывает из меня очередной глубокий стон.
Я снова кончаю, еще сильнее, чем раньше. Кончаю от стимуляции нервов, которых никогда не касались, которые понятия не имеют, какой сигнал посылать. Кажется, мой мозг сгибается пополам.
Наконец Коул вынимает член. Это похоже на роды - словно три фута члена выскальзывают из меня.
— Что за черт, — стону я.
Коул снова массирует мои ягодицы, разминая те глубокие мышцы, которые задействуются весь день, но, кажется, никогда не находят облегчения.
Песня начинается сначала. Я понимаю, что она, должно быть, начиналась уже несколько раз - он ставит ее на повтор.
Я понимаю, что сейчас все повторится снова, и я не могу ничего контролировать, не могу остановиться. Обычно это чувство бессилия заставляло меня срываться. Заставило бы меня кричать, плакать и бороться изо всех сил.
Но меня убаюкивает вибратор и бесчисленные оргазмы, наполняющие мое тело химическими веществами удовольствия.
Я уже выгибаю спину, подставляя ему свою попку. Павловская реакция, когда мое тело стремится к очередному раунду.
Я почти чувствую, как Коул улыбается, когда он поднимает руку и обрушивает ее на мою задницу.
УДАР!
УДАР!
УДАР! УДАР!
Кажется, я снова плачу.
Пока я умоляю о большем.
— Сильнее, — всхлипываю я. — Ударь меня сильнее.
УДАР!
УДАР! УДАР!
В перерывах между шлепками Коул наклоняется и шепчет мне на ухо: — Это нормально - наслаждаться этим. Я знаю, что ты не хочешь. Я знаю, что это тебя смущает. Но тебе это нужно. Внутри тебя скопилось столько вины и стыда. ... это единственная разрядка. Потому что ты знаешь, что после того, как тебя отшлепают, у тебя больше не будет проблем. Тебя можно простить. Ты хорошая девочка.
Эти слова проносятся в моих ушах, перебивая ритм музыки. Я не знаю, говорит ли Коул на самом деле или это мои собственные мысли, отдающиеся эхом в моей голове.
Я хочу этого.
Мне это нужно.
Это единственный выход.
УДАР!
Я уже предвкушаю сильные раздирающие, наполняющие ощущения от его члена. Он снова вводит его в мою попку, и я стону не от боли, а от облегчения. С благодарностью.
Он трахает мою задницу медленно и уверенно в такт песне.
Я собираюсь убежать, убежать, убежать.
Убегать, убегать и никогда не возвращаться...
Я не знаю, плачу я или стону. Умоляю вслух или только в голове.
Я не знаю, сколько раз мы это делали.
Песня повторяется снова и снова, и цикл тоже. Он массирует меня, шлепает меня, трахает меня, заставляет меня кончить. Массирует меня, шлепает меня, трахает меня, заставляет меня кончить.
Я не чувствую времени. Не знаю, как долго мы этим занимаемся. Это могут быть часы или дни.
Я не хочу, чтобы это прекращалось. Я не хочу быть нигде, кроме как здесь.
Меня тянуло к Коулу с самого начала. Мое тело всегда хотело его. Только мой разум боялся.
Коул рычит мне в ухо,— Вот что тебе нужно понять, Мара: это нормально, когда плохие вещи кажутся хорошими. Ты можешь получать удовольствие от всего, что хочешь.
Я одурманена удовольствием, одурманена болью. Одурманена музыкой. Время не имеет смысла. Единственное, что кажется реальным, - это голос Коула в моем мозгу:
— Эти представления о правильном и неправильном, добре и зле... Кто научил тебя им? Твоя мать? Она самый плохой человек из всех, кого ты знаешь. Священник в церкви? Твой начальник на работе? Кто все это решил?
УДАР!
— Ты сама решаешь, что хорошо, а что плохо. Нет бога вне тебя. Ты и есть бог. Это твой мир, твоя жизнь. Ты сама решаешь, что чувствовать.
Я плыву по воздуху, невесомая, вращаюсь в пространстве. Я понимаю, что он развязал меня. Освободил меня от оков.
Но я не хочу останавливаться. Я еще не закончила.
Коул ложится на стол, его член торчит вверх, как мачта, все еще твердый, все еще готовый для меня.
Я сажусь на него, колени по обе стороны от его бедер, руки на его твердой груди. Медленно опускаюсь на его член. Это легко сделать - моя попка уже растянута и готова.
Я опускаюсь на него, пока он не оказывается полностью внутри меня, и я смотрю в это безупречное лицо - женское и мужское. Злое и доброе.