— Я конечно свинья ещё та, но бросать девушку сразу после секса, это как-то неправильно. С чего вообще у тебя в голове такие мысли появились?
— Ты становишься знаменитым, — она смущённо на меня посмотрев, провела рукой по кубикам на животе, — коллеги по работе интересовались тобой, просят познакомить.
— Коллеги? — акцентировал я внимание на этом слове.
— Да бабы Ваня, бабы, — огрызнулась она, — всё как ты любишь.
Она меня насмешила своей реакцией.
— Кстати об этом, ты сейчас меня явно ревнуешь, а потому давай уточним один важный момент. Что это было за «люблю» в недавнем телефонном разговоре?
Девушка покраснела и отвернулась от меня. Пришлось подняться на кровати и обнять её, погладив упругую грудь.
— Аня?
— Ну что пристал, — огрызнулась она, — сказала и сказала.
— Ладно, — поняв, что давить на неё лучше не стоит, я сменил тему, — давай тогда о более серьёзных вещах.
Она тут же повернулась ко мне, обеспокоенно посмотрев в глаза.
— Хотел я соврать тебе, но это твоё «люблю» меня выбило из душевного равновесия, — честно признался я.
— А ты мне врёшь? — изумилась она, — как часто?
— Постоянно, — ответил я, за что мгновенно получил маленьким кулачком в живот.
— Ай, больно! — тут же затрясла она рукой, обиженно на меня посмотрев.
— А то, мышцы же! — я гордо напряг кубики.
— Какой же ты гад Ваня, — она покачала головой, — я тебя то зацеловать, то убить готова.
— Лучше конечно первое, — улыбнулся я, но стал серьёзным, — ладно, твой отец после той нашей ночи с тобой, не давал мне прохода, и чтобы он от меня отстал, я предложил ему забыть о том, что он чей-то отец, и повести себя как работник КГБ. Проведя расследование в МИД-е, о чём молчат там молоденькие девушки.
Глаза Ани округлились.
— А я-то думала, чего это к нам улыбчивые молодые люди в штатском тогда зачастили, — понимающе протянула она, — вон оно что, оказывается.
— Так что да, он узнал о других изнасилованиях и понял, что тоже случилось и с тобой, — продолжил я рассказ, — так что наша вторая встреча с ним происходила в присутствии ещё одного человека, скорее всего отца насильника. Это всё случилось ещё до моей поездки в Киев.
Она описала мне его, и я подтвердил, что да, получается мои предположения были верны.
— И что они решили? — с волнением спросила она.
— Твоей маме и маме этого урода, ничего не рассказывать, чтобы не волновать их. Насильника в ноябре, после чемпионата Москвы по боксу, уберут в какой-то дальний аул Узбекистана. А с тобой они не знали, как поговорить обо всё этом, сказали, что это на мне, как заварившего эту кашу.
— Какие трусы, — удивлённо всплеснула она руками.
— Аня, теперь я хочу услышать от тебя. Для тебя этого достаточно или мы будем делать что-то сверх этого? — я взял её руку в свою, — поскольку дело очень деликатное, то всё зависит от твоего решения, как скажешь, так и поступим.
Она задумалась, поглаживая второй рукой, мою руку.
— Знаешь, если бы я не встретила тебя, — она наконец вздохнула, — то наверно этого было слишком мало, а так, если они оба в курсе, понимают моё состояние, и мама с тёть Светой не будут знать ничего, я тоже как-нибудь постараюсь забыть случившееся. Хотя морду бы ему набить не помешало бы, — мечтательно прищурилась она.
— Ну прости, я не боксёр, а бегун, — развёл я руками, — это если он со мной в беге решит посоревноваться, тогда да, я готов.
— Глупенький, — она рассмеялась, и набросилась на меня с поцелуями, — люблю тебя! Люблю!
— Ты меня пугаешь! Мы же собирались быть друзьями! — я уворачивался от её губ как мог, — я тебя не люблю! Отстань!
Её это почему-то, вместо того чтобы оттолкнуть, только ещё больше развеселило.
— Маленький врунишка, — глаза заволоклись лёгким туманом похоти, а грудь её стала чаше подниматься и опускаться. Она показала мне рукой в сторону шкафа.
— Презервативы там.
— Я мигом, — расстояние до него было точно не 100 метров, но думаю личный рекорд в беге я установил и тут.
Через полчаса, мы снова лежали, а она нехотя смотрела на будильник.
— Мне нужно на работу, опаздывать нельзя.
— Тогда давай вставай, умывайся, я пока найду тебе такси, — откликнулся я.
— Обещаешь прийти вечером? — на меня умоляюще посмотрели карие глаза.
— Нет, — я покачал головой, — мне нужно разгрести дела, оставшиеся до чемпионата. Поэтому я пока буду занят, ты пообещай за это время поговорить с отцом. Я видел, какую боль ему причинила эта «новость», но сам заговорить на эту тему с тобой он боится, чтобы не оттолкнуть ещё больше тебя от себя.