Телефон зазвонил. О~Доннелл вскочил и схватил трубку ещё до второго гудка. Он слушал молча, не отвечая. Только в конце он сказал:
- Отлично, Джон. Сколько времени тебе потребуется на печать? Увеличь снимки, как только можно... Да, всю пленку, полностью. Я захвачу их. Мне придется лететь последним рейсом в Вашингтон. Ну, увидимся, - он повесил трубку, его мысли были где-то далеко.
- Ну? - нетерпеливо спросил Ньюхарт.
- Вполне возможно, что Йетс и Берч - один и тот же человек.
- Йетс - это Берч? - Ньюхарт побледнел.
- Мы ждем подтверждения от экспертов. Но фотографии исключительно интересные. Подпись Берча на чеке, полученном Ричардом Брайантом, выписана не так четко, довольно небрежно. Три буквы обнаруживают большое сходство с буквами в подписи Эрика Йетса. Может, это звучит неубедительно, но для эксперта-почерковеда может иметь большое значение.
- Он мог спешить, - заметил Ньюхарт, - или волноваться...
- Или мучаться угрызениями совести? - предположил Мэтисон. - Он подписал чек для человека, которого обвел вокруг пальца.
О~Доннелл невыразительно посмотрел на него, потом кивнул.
- Всего доброго, - сказал он, обменявшись с ними теплыми рукопожатиями. - Ваша помощь для нас просто неоценима. Она сэкономила нам долгие недели поисков.
Недели... Раскрытие Йетса могло потребовать многих месяцев работы, подумал О~Доннелл, а то и вообще - провалиться, если бы "Берч" пожелал обрубить концы и инсценировать собственную смерть; у этих ребят исключительный нюх на опасность. И тогда Йетсу оставалось только затаиться, уйти на дно и разыгрывать из себя добропорядочного издателя. Швейцарским властям и в голову бы не пришло, где искать. Он обратился к Мэтисону:
- Швейцарские власти наверняка захотят побеседовать с вами, когда вы будете в Цюрихе. Вы не возражаете?
- Разве мне позволено возражать? - довольно сухо произнес Мэтисон. Теперь, когда он все знал о Берче, его расследование в офисе Йетса могло привести к веьма неприятным открытиям. Еще неделю назад ему такого и в голову не приходило. Что ж, теперь даже строгая секретарша Йетса, такая скрытная, когда вопросы казались её нанимателя, - Йетс умел выбирать и муштровать персонал, - может оказаться значительно сговорчивей, когда выяснится, что её патрон уволен.
- Швейцария - гостеприимная страна, - произнес О~Доннелл с неожиданной ухмылкой. - Мы дадим вам знать о себе, кивнул он Ньюхарту и вышел, тихо закрыв за собой дверь.
- Надеюсь, - буркнул Ньюхарт, - только что мы услышим? - он почти оправился от потрясения, и к нему вернулся нормальный цвет лица, но мысли о Йетсе преследовали его. Он тяжело навалился на свой стол. - Знаете что, Билл? Думаю, мне тоже стоит завтра покрутиться в Вашингтоне. Я просто хотел бы убедиться...
- Я бы предоставил этому парню действовать на свое усмотрение. Нельзя сводить все концы вместе. К тому же, чем меньше народу в курсе, тем больше шансов избежать огласки.
- Мои друзья в Вашингтоне умеют держать язык за зубами.
- Не сомневаюсь. Но даже самые осторожные расспросы могут возбудить неуместное любопытство и спутать игру. Вам нужна огласка не больше, чем ФБР. Пусть сами управляются.
- Ну, ладно. Я хотел бы, чтобы вы немедленно вылетели в Цюрих.
- Эй - дайте мне хоть ночь выспаться в своей постели! И ещё денек, чтобы привести в порядок мозги. В данный момент я и думать не могу ни о чем больше, кроме горячего душа и удобной кровати.
- Как насчет обеда? Мы могли бы поговорить...
- Я уже обедал несколько часов назад, - кроме того, Мэтисон не хотел никаких долгих разговоров прежде, чем он хорошенько все обдумает. Ставки слишком высоки, чтобы выдержать обволакивающее облако душевного разговора. И речь идет отнюдь не только о репутации фирмы "Ньюхарт и Моррис"...
- Билл... насколько вы доверяете Анне Брайант? О, конечно, я понял из вашего отчета, что вы сочувствуете ей. Но доверие - совсем другое дело. Мы ведь можем полагаться только на её слова. К тому же, она перенесла эмоциональное потрясение...
- Вы имеете в виду контракт?
- Нет. Я насчет этих богомерзких нацистов, - Ньюхарт во время второй мировой войны прошел весь путь от Нормандии до Берлина. - Вы были тогда ещё школьником, а я видел освобождение узников одного концентрационного лагеря, и могу сказать вам... - он перебил себя. - Ладно, ладно. Расскажу в другой раз. Лучше отправляйтесь домой и выспитесь как следует. Я позвоню вам завтра. И, Билл... я очень вам благодарен.
Мэтисон вышел из маленькой комнаты, где со стен улыбались фотографии членов семьи и друзей, прошагал бесконечные ярды серого мягкого ковра большого кабинета Ньюхарта, с охотничьими гравюрами на стенах, панелями красного дерева и медными лампами, вошел во владения Линды (гравюры попроще в темно-зеленых рамках, но такой же мягкий ковер). Линда вязала на спицах свитер из толстых ниток. Кажется, работа благоприятно повлияла на её настроение, потому что она взглянула на него с обычной ослепительной улыбкой. Но теперь Мэтисон был хмур и озабочен, и она деликатно промолчала.
- Ох, чуть не забыл, - сказал он почти от самой двери, поставил свою сумку и полез в карман. Он достал письмо, которое Брайант прислал Ньюхарту две недели назад, письмо, ставшее причиной последовавшего разбирательства. Он вспомнил выражение лица Анны Брайант, когда она увидела это письмо.
- Я отнесу его мистеру Ньюхарту, - Линда отложила свое вязанье. Спокойной ночи, мистер Мэтисон.
- Спокойной ночи, - рассеянно отозвался Мэтисон, мысленно унесшийся на много тысяч миль от Нью-Йорка.
Одно короткое письмо, думал он, шагая по длинному коридору, одно вежливое деловое письмо, обладающей взрывной силой динамита. Финстерзее... Что же такое важное связано с Финстерзее, если человек готов рискнуть ради этого жизнью?
10
Среда стала днем нескончаемого ожидания, и большая часть четверга тоже. Биллу Мэтисону пришлось употребить всю свою силу воли, чтобы удержаться от звонка Джимми Ньюхарту и не спросить, как дела у О~Доннелла. Интересно, как прошла его поездка в Вашингтон? Наверняка, терпение Ньюхарта подверглось серьезному испытанию. Одной только мысли, что Йетс мог вернуться из своей поездки по Германии и спокойно приступить к работе в офисе - офисе фирмы "Ньюхарт и Моррис" - было вполне достаточно, чтобы ярость Джимми разразилась почище Кракатау.
Мэтисон сделал протокольный звонок в собственную фирму на Уолл-стрит и дружески поболтал с Мюллером, одним из старших партнеров (поручение фирмы "Ньюхарт и Моррис" пока не завершено; короткий перелет в Нью-Йорк пришлось совершить исключительно для дополнительной консультации). Но не считая двух коротких прогулок по морозному осеннему воздуху и одинокого обеда в его любимом ресторанчике на Третьей Авеню (никакого смысла не было назначать свидание Пегги или Нэн, а потом спешно отменять), он провел все время дома. Он давно мечтал выгадать пару свободных дней посреди недели; ну, вот, он их получил - но особой радости это не принесло.
Его маленькая квартирка была удобной; окна выходили на юг, так что в них беспрепятственно струились солнечные лучи; вдоль белых стен гостиной тянулись книжные полки, сходившиеся причудливым узором вокруг уголка для отдыха. Что самое удивительное, на полках не сгрудились сувениры и затейливые бутылки - ни них стояли книги, в том числе изрядно потрепанные, потому что он начал собирать их ещё в колледже; но и эти старые друзья не могли предложить ему сейчас добрый совет. Он ставил на проигрыватель пластинку за пластинкой: Бах, Равель, Гайдн, Прокофьев, Моцарт, Сибелиус, Вивальди, Шостакович, Верди, Шуман в исполнении Фишер-Дискау, Каллас, поющая "Норму" (не самая удачная её партия, решил он, прослушав запись), Шонберг, и снова Бах, и снова... По крайней мере, они составили Мэтисону хорошую компанию, пока его мысли вертелись вокруг тесного клубка событий в Зальцбурге. У него появилось странное, неприятное ощущение, что он пресытился своей жизнью. Все пришло в застой, и осталось только ожидание. Словно в день после сдачи последнего экзамена, или после призыва в армию, или после интервью со Стронгом, Мюллером, Николсоном и Ходжем при поступлении в их фирму. Ожидание, полное догадок, надежд, плотно укрытое пеленой незнания.