— Алви, — тихо сказала Авока.
Он поднял руку и отказывался смотреть в ее глаза. Она видела, как веселый парень, который так интриговал ее и вызывал у нее с легкостью смех, пропадал в нем.
— Теперь я понимаю. Прошу прощения, — сказал Алви, повернулся и прошел глубже в сад.
Авока повернулась к Кесфу и ударила его по лицу. Звук прогремел в тихой ночи.
Кесф сжал ее запястье.
— Что с тобой?
— Тебе тут не рады, — выдавила Авока.
Он притянул ее к себе и оскалился.
— Мы идем домой, Авока.
— Хорошо! Уходи, Кесф! Я не хотела, чтобы ты шел за мной из Элдоры, и ты не нужен мне здесь.
— Я нужен тебе сильнее, чем прежде. Я думал, ты была лидером, будущей королевой. Видела бы твоя мать, как ты вела себя сейчас…
— Моя мать? — ужасно тихо спросила она. — Моя мать стыдилась бы будущего сына, который такого плохого мнения о ее дочери, что приглядывает за ней, пока она вдали от дома.
— Ты не видишь…
— Не смей, — прошипела она. Авока дернула его вперед в последний миг, повернулась, опустила его ладонь на свое плечо, другой рукой она сжала его шею и бросила его на спину у своих ног. — Это ты ничего не видишь. Не понимаешь, зачем я здесь или зачем все это. Ты опозорил бы меня перед моим народом за то, что моя команда погибла от атаки индресов, — сказала она, склоняясь над ним. Ее глаза пылали, и Кесф не шевелился. — Ты видишь лишь то, что хочешь, и веришь так же. Твоих родителей убили. Твою деревню сожгли. Это было двадцать лет назад. Раны не должны заживать, но ты не можешь винить всех людей в поступках нескольких из них.
Кесф вскочил на ноги и встал перед ней, но она все говорила, словно его тут уже не было:
— Мы нашли первую Дома за две тысячи лет. Ты знаешь, что это значит для мира? Она может исполнить пророчество и восстановить порядок в мире. И нам снова будут рады в замке Нит Декус. Мы сможем влиять, а не прятаться в лесу целую вечность. Когда — то нас считали советниками и союзниками. Я хочу этого, Кесф, даже если ты — нет. Это хорошая цель.
— А как же кровный долг? — хрипло спросил он.
— Я с радостью умру за Сирену, если это приведет к такому результату. Был бы ты таким бескорыстным, Кесф.
22
Принцесса
Алви
Алви пропал в саду. И понял, что это был лабиринт. Идеально. Он был рад затеряться ночью.
Он уже ощущал это.
Он был дураком. В этот раз на самом деле.
Он всегда играл дурака. Быть остроумным шутником, пьяницей и проходимцем было даже полезно. Он еще не оказывался в ситуации, откуда ему не помогли бы выбраться его юмор и глупое поведение.
Он был на территории врага. Он был далеко от задания, что было у него в Фэне. Но все было не зря. В этом был смысл. Он знал свое место во всем этом. Он с тринадцати лет знал об этом.
А потом Авока ворвалась в его жизнь.
Она все изменила.
— Создательница, — прошептал он в тишине. — Помолвленная, еще и принцесса.
Он не ожидал такого. Он знал, что что — то было между ней и Кесфом. Сирена так говорила. Но он думал, что Кесф был одержим Авокой. Он не знал всей истории. Сирена предупреждала его на пути из Страта. Ему стоило послушать. Он никогда не слушался приказов, Но в этот раз стоило.
«Как я могу состязаться с помолвкой с принцем?».
— Не знаю, — буркнул он под нос, пока брел все глубже в лабиринт садов.
Он услышал за собой треск ветки и развернулся.
— Кто там?
Ответа не было.
— Авока? — сказал он. — Заскучала?
Он не сдержался. Игривый тон легко слетал с языка, он вернулся к роли. При этом он вытащил клинки из ножен на запястьях и ощутил ножны в сапогах.
Ощущения были плохими. Кто — то следовал за ним. Он затерялся в мыслях, раз не заметил раньше. Обычно он был внимательнее.
Если бы это была Авока, она бы уже отозвалась. Так что это был враг. И Алви был готов. Готов, насколько это было возможно против невидимого врага.
И тогда он ощутил удар.
Прямо в грудь.
Воздух вылетел из его легких, зверь сбил его с ног. Алви перекатился и вскочил на ноги, а зверь бросился снова. Алви большими глазами смотрел на врага и был готов к новой атаке.
Он понял в этот раз, с чем столкнулся. С индресом.
Он был бы рад, если бы больше не столкнулся с теми существами в лесу, после боя с которыми его притащили в Страт. Похоже, его удача оставила его.
Небольшие клинки в его руках не могли спасти от огромного существа.
Индрес встал на четыре лапы, глядя на него золотыми глазами. Он доходил до груди Алви, с клыков капала слюна.
— Ты — уродливый волк, — выдохнул он.