Леша откинулся на спинку кресла и внимательно изучал профиль девушки, волосы заплетены в косу, разобрать цвет было сложно, прямой нос, пухлые губы, очень пухлые, неестественные. Довольно высокая, но с округлыми формами, то, что касается бёдер особенно. Минут через семь она отлипла от машины, взяла пакет в одну руку, бутылку в другую и пошла к дому. А он смотрел ей в след.
В памяти возник образ, той, которую он так сильно любил, потом ненавидел, а сейчас она вызывала лишь раздражение, сменяя равнодушием.
Отличительное качество элитного жилья, это всегда чистый и светлый подъезд, цветы, картины, камеры, большие бесшумные лифты. А еще то, что кроме старшего по дому никто друг друга не знает. Вы можете прожить в одном доме и не знать имен соседей. Это нормально. Забивать голову лишней информацией не стоит. Вы точно не узнаете, что от женщины с третьего этажа ушел муж, или что дети с квартиры пятьсот пять снова расписали лифт, а какой — то парень над вами гей. Каждый запирается в своем маленьком душном мире, называя это домом.
Закрывающиеся двери лифта остановила мужская рука с дорогими часами на ней. Алексей зашел в лифт и нажал на свой этаж. Девушка с текилой, глядя прямо на табло с мелькающими цифрами этажа, улыбаясь, отстукивала ритм ногой.
— Это завораживает, смотреть на циферки. — не моргая, сказала она, не обращаясь напрямую к нему.
— Или это в вас алкоголь завораживается. — ответил Леша, разглядывая девушку.
— Ну или он, но я выпила всего глоток. Это не считается.
— Текилу пьют с солью и лаймом, — добавил мужчина, продолжая смотреть на профиль девушки.
— Или просто делают глоток из горла после первого рабочего дня. Расслабляет.
— Расслабляет? Может у вас алкоголизм?
— Нет, — в — первый раз за всё время она повернула к нему голову.
У неё была такая внешность, которая запоминается. Девушка не была красавицей, которые заполонили современный мир, но как — то выделялась, её легко можно было заметить в толпе других людей. Высокая, стройная, да возможно, бёдра у неё были чуть шире, чем это принято, но и грудь была не маленькая, Алексей снова обратил внимание на губы, сейчас в свете лифта он понял, что это не пластика сотворила чудеса, ее рот был естественным и чувственным, достаточно правильной формы. Губы не накрашены были помадой, и даже блеск отсутствовал, бледные, кожа казалась суховатой. Он задержал на них внимания больше, чем надо было, и переместив взгляд на глаза, понял, что девушка тоже его разглядывает. Цвет ее глаз был глубокого кофейного цвета, в них читался некий вопрос.
Эта же девушка была другой. Не стильная, не роскошная, не такая. Но весь ее внешний вид, уверенность в себе, исходящая невозмутимость, привлекали.
Лифт открыл двери, и она вышла, будто он перестал существовать.
Поздно ночью нас всех посещают разные мысли, чаще воспоминания, иногда идеи, или мечты, фантазии. То есть всё то, что мы закидывали в течение дня в глубины мозга.
— Надо убрать коробки, жить с ними странно, — бормотала Ксюша, ходя по квартире в одеяле. — С ними вечно жить нельзя. Ну ладно.
Сильнее закутавшись, девушка вышла на балкон, держа в руках чай. Из колонок ноутбука доносилась музыка.
Мужчина курил и смотрел на балкон, спустя минут двадцать, она появилась, закутанная, в одеяло как в кокон, соседка долго устраивалась на подушке, что вызвало у него улыбку, старательно выбирая удобную позу, ставя кружку на определенном расстоянии, чтобы удобнее было дотянуться, телефон, журнал. Удивительно, как часто мы смотрим на чужие жизни и не замечаем этого сами. Ему нравилось смотреть на неё, какое — то горькое удовлетворение от того, что не он один сейчас один одинок. Жестко, да? Это так и есть. Нам нравится то, что кто — то так же несчастен, как и мы, а еще лучше, когда сильно страдает. Люди вообще любят меряться своим горем. И всегда тот, кто хочет больше внимания, или жалости, он расскажет о своих бедах с семи лет, а те, кто действительно удручен будет молчать.
Молодой человек смотрел на балкон, и думал, о том, как это жить с кем — то, не с сестрой, или родителями, а с кем — то кто ночью закинет на него ноги, и не попросит уйти.
— Надо завести кота, — услышал он голос, и улыбнулся. — он будет мне радоваться, или нет. Меня не любят животные.
Она говорила сама с собой. Это одиночество. Когда ты говоришь сам с собой. А в ответ ты услышишь звук шин, или лаянье пса.