- Сука! Маленькая еврейская шлюха! - взревел он, обезумев от гнева, набрасываясь на нее. Очевидно, тебе больше нравится этот мусор Картер. Перед рассветом он будет мертв. И ты тоже. И твой дорогой папа тоже. Я дал тебе шанс, но теперь все кончено.
На этот раз Рэйчел была уверена, что это выстрелы. Шум приближался. Левин, сидевший на ней верхом, разорвал перед ней кофточку и обнажил ее грудь. Очевидно, он ничего не слышал. Девушка энергично защищалась, царапая лицо нападавшего. Он ударил ее по лицу и, схватив ее за запястья, обездвижил на кровати.
Лицо Левина жадно приближалось к ее обнаженной груди. С энергией отчаяния Рэйчел вырвалась на свободу. Одной рукой она схватила его за волосы, а другой вонзила ногти в его щеку. Он издал вой раненого животного, и его кулак ударил девушку в висок.
Черная пелена закрыла ей глаза, и она потеряла сознание. Левин расстегнул форменную куртку, затем расстегнул брюки. Снаружи шум стал громче. Звуки выстрелов теперь были очень близки. Он остановился на мгновение, чтобы прислушаться. Затем, словно все это его не касалось, он наклонился над девушкой и стал ее раздевать. В коридоре приближались грохот и пулеметы.
Рэйчел застонала и открыла один глаз, а затем, вернулась к реальности. Растрепанный, полулежавший на ней Левин пытался раздвинуть ей бедра. Она согнула одну ногу и попыталась ударить его ногой внизу живота. Он снова ударил ее изо всех сил, и Рэйчел вскрикнула и снова потеряла сознание.
Тринадцатая глава.
Фон Штайг вызвал охрану, и меня вывели из камеры. Двое мужчин проводили меня по лестнице. Прибыв на дно, мы последовали через
несколько извилистых коридоров, и мы остановились перед дверью.
Когда ее открыли, я увидел, что комната идентична той, в которой держали меня . С одним отличием: тут был стул, который стоял у стены, под окном. Фон Штайг приказал охраннику ждать снаружи.
Дэвид Бен Вайсман был на койке в позе, в которой нельзя было ни сидеть, ни лежать. Очевидно, он был без сознания. На его голову была наложена окровавленная повязка, а лицо было покрыто синяками. Переносица у него была воспаленной.
Фон Штайг приказал мне сесть, затем, подойдя к министру, взял его за подбородок и вскинул голову. Он презрительно усмехнулся и начал трясти Вайсмана.
- Давай, давай, Вайсман, просыпайся! - сказал он, хлопнув его по лицу.
Он приподнял веко, приоткрыв синий, унылый, остекленевший глаз.
Скрестив руки за спиной, он начал расхаживать по маленькой комнатке. Время от времени он останавливался на своей карусели, скривил губы и щелкнул языком по ее нёбу, как будто не мог поверить своим глазам.
- Посмотри на него, Картер. Ах! великий государственный деятель свободного мира как он красив. .
Он посмотрел на койку и с удивленным видом ударил министра палкой.
- Итак, Вайсман, мы просыпаемся? Пришло время для большого путешествия!
Он повернулся ко мне и сказал:
- Это евреи, мистер Картер. Это не люди! Ах, Гитлер был чертовски прав, желая стереть их с лица земли. Его единственная ошибка - не добился этого.
Вдруг я увидел, как за спиной нациста открылся глаз Вайсмана. Он посмотрел на меня и молча кивнул, и я понял, что с тех пор, как мы вошли, он ничего не делал, кроме как действовал.
- Но я буду! - продолжал фон Штайг голосом, который начинал становиться взволнованным. У меня не будет ни секунды передышки, пока на этой планете есть живые евреи.
Я взглянул на него и, не тронувшись, отпустил:
- Полковник, вы опасный и злой душевнобольной.
- А! Вы так думаете ? - взревел нацист, наступая на меня.
«Не верю, я знаю», - спокойно ответил я.
- Это такие свиньи, как ты, позволили им осквернить арийскую расу! - прошипел эсэсовец сквозь зубы.
Его лицо покраснело. Посередине его лба образовалась большая голубая вена, которая начала пульсировать. Я смотрел на него с улыбкой на лице, решив сделать все, чтобы довести его до истерии. Что не должно быть очень сложно.
«Скажи мне, - продолжил я, - тебе не кажется немного смешным в этом наряде?» Пахнет старыми, всеми этими старыми медалями и свастиками. Это больше не будет даже пугать ребенка. Я думал, что все эти безделушки обратились в пыль одновременно с тем глухим придурком, который запустил на это моду.
Дело было сделано. Нацист дрожал от ярости. Слюна появилась в уголках ее губ и стекала по подбородку. Рассерженный, он бросился на меня, подняв трость. Я быстро увернулся от удара, и трость приземлилась на спинку моего стула.