Седьмая глава.
Когда я включил свет, Нола тихонько расплакалась. Я быстро обернулся. Она только что увидела себя в зеркале в холле. Ее длинные черные волосы превратились в жалкую кучу пакли. Ее лицо было серым от пыли, поднимаемой колесами трактора, и можно было бы поклясться, что она не мылась две недели. Что касается брюк «зауне», то от них пахло инсектицидом, и на нем было несколько пятен. На мгновение я задался вопросом, остаюсь ли я все еще совершенно нормальным, потому что, несмотря на все это, я все еще находил ее очень аппетитной.
- Похоже, что я вышла прямо из гетто Матаморос, - сказала она.
- Действительно ? Я сказал. Что ж, там им, должно быть, не повезло.
«Я не знаю, что делать, - продолжила она, делая вид, что не слышала, - у меня нет сменной одежды… И я все равно не могу быть в это одета».
- Разве это не моющаяся ткань?
- Да.
- Ну, помой их в ванне. Завтра они будут сухими.
- Вы имеете в виду, что я собираюсь переночевать здесь?
- Другого выхода, конечно, не вижу. Я одолжу тебе свою пижаму и буду спать на ковре.
Некоторое время она молча смотрела на меня и с трудом сказала:
- Но я буду выглядеть как чучело!
- Простите, - сказал я, но я этого не планировал. Если ты предпочитаешь мой халат, бери его и постирай свою одежду. Потом закажем что-нибудь поесть.
Смирившись, она забрала мой халат.
- Я выпью. Хочешь колы?
- Конечно нет, я возьму хереса ...
- Херес для твоего возраста! - восклицаю придуриваясь , не знаю, поощряет ли отель детей пить.
- Я женщина ! - запротестовала Нола.
Я нашел такое же решительное выражение на ее лице, какое было у нее раньше, когда она изуродовала Гомеса и его дружков.
- Очень хорошо, очень хорошо, - говорю я. Схожу за шерри. Я просто надеюсь, что меня не осудят за разжигание разврата несовершеннолетним.
- Не говори ерунды! - позвала она, запираясь в ванной.
Я позвонил в бар и попросил принести нам двойной чивас и шерри. В ожидании прибытия парня с этажа я избавился от Вильгельмины, Гюго и Пьера, прислушиваясь к стирке, доносившейся до меня из ванной. Очевидно, она не просто стирала одежду, она ещё помылась в ванной. Прибыл заказ. Нола, очевидно, не торопилась, и я начинал поздравлять себя с этим, тихо потягивая виски, думая о виде, которое она собиралась подарить мне.
В конце концов дверь открывается. Нола облачилась в мой халат, несколько раз обернув его вокруг себя. Ее влажные волосы были аккуратно зачесаны и растянуты. По ее взгляду я понял, что она ожидала признательности.
- Вы великолепны, - говорю я. Садитесь выпить свой херес. Вы заслужили это.
Похоже, комплимент ей понравился. Она села напротив меня и осторожно взяла свой стакан. Мой халат был таким длинным, что я мог видеть только ее щиколотки и маленькие круглые пятки.
Некоторое время мы пили молча, глубоко задумавшись, когда Нола нарушила тишину:
- Это правда, что я уже не ребенок. Я настоящая женщина.
- А! - Ну, давай посмотрим, - сказал я, ставя стакан на стол и вставая. Подойди сюда.
Она робко подошла. Я поднял ее голову, нежно взяв ее за подбородок. Я поцеловал ее большие темные глаза. Я почувствовал, как ее руки скрутились у меня за спиной и притянули к себе, затем ее рука поднялась за мою шею, и ее губы прижались к моим. Нола не солгала. Она была похожа на женщину.
Во время обучения в АХ элитный убийца тренируется задерживать дыхание четыре минуты подряд. Газ без запаха, испускаемый небольшими бомбами, такими как Пьер, действительно смертен в течение одной минуты. Избегая дыхания в течение четырех минут, мы можем без риска покинуть помещение. Нола, несомненно, получила бы комплименты от Хоука. Я первым отстранился, чтобы отдышаться.
- Так ты мне теперь веришь? - спросила Нола.