После обеда я подошел к стойке компании по аренде автомобилей. Полиция нашла Мустанг в том состоянии, в котором я его оставил. Как руководитель сотрудника я понял, что он не ожидал меня снова увидеть.
«Мне очень жаль», - сказал я, подмигнув ей, затем искоса взглянув на Нолу, но вчера вечером я праздновал и подумал, что выпил слишком много. Я вызвал у вас беспокойство, я пришел, чтобы возместить вам ущерб.
«В этом нет необходимости», - ответил мужчина, подробно оглядев Нолу и сочувственно взглянув на меня. Но постарайтесь отныне уделять больше внимания нашим машинам.
Он вручил мне ключи. Я положил десятидолларовую купюру на прилавок. Может быть, это было бессмысленно, но он взял их не вздрогнув.
Нола вывела меня за город, затем мы свернули по небольшой проселочной дороге и быстро наткнулись на несколько металлических конструкций. Перед одним из зданий был припаркован большой трейлер.
Дорогу обрамляли заросли, за которыми я спрятал машину. У рабочих Гомеса может возникнуть идея записать мой регистрационный номер. Вряд ли… Мы пошли к трейлеру. Я слышал громкие голоса, говорили о наших вчерашних подвигах. Несомненно, злоключения Гомеса станут легендой.
Как только нас увидели, все обсуждения прекратились. Один из мужчин отложил свои инструменты и пошел нам навстречу. Остальные перестали работать и смотрели.
- Папа ! - крикнула Нола приближающемуся мужчине. Это мистер Картер, мой друг.
Он присоединился к нам. Я пожал ему руку.
«У меня плохие новости, папа», - объявила она, повысив голос, чтобы ее услышали товарищи отца. Мама совсем не в порядке. Вы должны поехать с нами прямо сейчас!
Мексиканец побледнел своим смуглым лицом.
«Я догадался, как только увидел тебя, - сказал он. Где она ?
- В госпитале. Вы обязательно должны прийти.
Перес повернулся к своим коллегам.
- Давай, - сказал один из них. Сегодня мы могли бы обойтись без тебя.
Отец Нолы расстегнул блузу, передал ее одному из своих товарищей, и мы пошли к выходу. Он обернулся, бросив:
- Я вернусь как можно скорее.
Как только мы сели в машину, Нола сказал ему правду, не забыв упомянуть телефонный звонок, который мы сделали дяде из Оклахома-Сити. С другой стороны, если отец был уверен в состоянии здоровья своей жены, он скептически относился к шансам на успех нашего плана побега.
Я вмешался, чтобы объяснить ему, что, наоборот, суматоха и замешательство, возникшие вокруг неудачи Гомеса, сработают в нашу пользу. После минутного размышления он должен был признать, что я не ошибался.
Когда мы ехали на стоянку, где Гомес останавливал своих сотрудников, я случайно спросил его, когда будет готов трейлер.
«Примерно через три дня», - ответил он. Очевидно, без меня это могло бы занять больше времени.
Это означало, что у меня было самое большее три или четыре дня, чтобы нейтрализовать моих террористов ... А сейчас я должен был сдержать свои обещания и помочь этой семье сбежать.
Мои миссии по всему миру часто приводили меня к самым ужасным страданиям, и я хорошо знал, чего ожидать, но, войдя в трущобы, где Гомес разместил своих сотрудников, я сказал себе, что ему придется пересмотреть мой грязный хит-парад.
На краю грунтовой дороги стояли пестрые трущобы, сложенные из разных мелочей. Большинство из них было построено из ящиков с овощами. Самые шикарные, менее многочисленные - из переработанных фанерных панелей или старых металлических рекламных вывесок. За каждой хижиной находился небольшой сад из рассыпчатой земли с деревянной хижиной, служившей туалетом. Дом семьи Перес был построен из фанеры.
Едва я остановил машину перед дверью, нам навстречу бросились трое ребят. Я с некоторым удивлением заметил, что их одежда была безупречно чистой.
На пороге появилась ужасно худая женщина, но такая же ухоженная, как и дети. Когда я посмотрел на миссис Перес, я подумал, что она, вероятно, не так стара, как выглядела.
Мы вошли. Нота познакомила меня со своей матерью и проинформировала ее. Сразу две женщины начали собирать несколько вещей, которые они могли взять с собой. Пол хижины был из битой земли. Деревянное панно, поставленное на кирпичи, служило столом. В углу единственной комнаты, немного дальше, дымилась старинная дровяная печь, грубые брезентовые мешки, наполненные хлопком, оказались матрасами. Тем не менее, в комнате царила аккуратная чистота.