Я не буду извиняться, Хьюго никогда не обманывал меня, и я беру на себя полную ответственность за ошибку; Я прицелился Карне в горло и пронзил левое плечо.
Он выглядел уродливо, с него капала его собственная кровь и полусгустившаяся липкая кровь мертвого копа. Но с кривой улыбкой он схватил Хьюго правой рукой и вытащил его из мяса. Я должен был быть быстрее его, если не хотел, чтобы меня убил мой верный товарищ.
Я упал на бок. Как раз вовремя, чтобы услышать свист пули над моей головой. Когда Карне бросился вперед, я почувствовал под собой форму кнута. Я сумел подняться на ноги, ударил его ногой, отбросив его назад, и схватил кнут. Двумя ударами по лицу я порвал ему щеки. Я ожидал крика боли, это был взрыв безумного смеха. Ему это понравилось. Он любил все страдания, включая свое собственное.
Вопрос не в том, чтобы доставить ему это удовольствие. Меня тошнило. Я взял хлыст за ремешки, как это было раньше, покрутил им и повернул рукоять к его лицу. Тяжелая рукоять попала ему в нос, который разбился. Раздробленная кость застряла в его больном мозгу, и он умер мгновенно.
Я бросил кнут рядом с его трупом и пошел за Хьюго. Когда я освободил Самиру, она разразилась тихими жалобными рыданиями. Я понял это в легком нервном срыве, так как длинные раны на спине и ягодицах были только поверхностными. Я остановил Карна вовремя, до транса. Халат они бросили у стены. Я пошел поднять его, помог Самире надеть его и держал в своих руках, пока она не перестала дрожать.
- Ой ! Ник! она вздохнула. Какие сволочи! Они ...
- Да, они мертвы, - спокойно ответил я на её незаконченный вопрос.
Она не видела ничего из того, что произошло.
- Понимаете, когда я говорила с вами о несправедливости… Она действительно существует, - сказала она слабым голосом.
Я не ответил. Я почувствовал, как ее тело сильнее прижимается к моему. И все же она больше не дрожала. Неистовое желание по-прежнему охватывает людей, прикоснувшихся к смерти. Полагаю, извращенная форма примитивного инстинкта выживания.
Поэтому я не удивился, когда рот Самиры прижался к моему. Я тут же провел руками под толстой тканью халата и нежно помассировал лихорадочные соски ее маленькой груди. Его тело снова охватили судороги. Но теперь она с удовольствием тряслась. Я бросил халат к ее ногам. Она набросилась на пуговицы на моей рубашке.
Как только меня раздела, она навалилась на меня и почти жестоко швырнула обратно в халат.
Она спросила. - Ник, позволь мне сверху! Моя спина…
«Аааа», - простонала она, когда я заставил ее налаждаться.
Она начала махать рукой, как будто она искала лучшее место, чтобы кататься на жеребце, что имело место ...
Мои руки переместились к ее груди, затем я позволил им скользить по ее телу и надавить на ее бедра, чтобы лучше сопровождать их в их движении.
Все-таки меня поразил, скажем так, необычный характер ситуации. Я лежал на холодном асфальте, на мне ездила огненная амазонка, а в нескольких ярдах от меня истекали кровью два трупа. Я постепенно откликнулся на возрастающий пыл Самиры, затем обнял ее изогнутое тело, когда мы расслабились в финальном спазме удовольствия.
Она рухнула на меня, подавленная и измученная.
Мы пробыли в этом положении несколько минут, но очень быстро мой разум вернулся к реальности. Придется освободить место. Вполне вероятно, что Коста придет и проверит, как реализуется его план.
Мне показалось, что Самира разделяет мою озабоченность. Без сомнения, она думала о том же, что и я. Мы расстались.
Я оделся, помог ей завязать бретельку бюстгальтера, и она снова надела халат. Затем я вытащил тела из внутреннего двора, чтобы бросить их в цистерну, которую мы нашли за зданием. Только тогда она открыла рот. Чтобы задать мне вопрос:
- Откуда у тебя нож?
- Я случайно нашел, - ответил я.
Она посмотрела на меня неубедительно, но ничего не сказала. Мы вернулись к полицейской машине. Ключи были на приборной панели. Я сел за руль, и мы помчались.