– Убила! Вот теперь просто убила! В смысле, это только со мной так; а с Тайти?!
– Заткнись! Я по обычному поведению сужу! – огрызнулась на вопящего Аоки Кирияма.
– И что… других мыслей у вас нет, что ли?..
– Ну… твои идеи насчет преступлений – это, по-моему, немного перебор. Но не переживай. Мне хватает здравого смысла, чтобы не делать никаких гадостей. Я из тех, кто даже дорогу на красный свет почти никогда не переходит.
И Кирияма гордо расправила плечи.
Несмотря на разный масштаб проблемы (и разное количество вовлеченных людей), Кирияма, как выяснилось, думала так же, как Инаба. Поэтому она не только не отвергла ход мыслей Инабы, но, напротив, с легкостью его приняла.
– Выходит, значит, Инаба-ттян не только мне не доверяет, а вообще всем?! Я не один, значит?! – растерянно спросил Аоки.
– Тебя это волновало?..
– Конечно, в первую очередь! Остальное фигня!
Аоки сообщил, что, с его точки зрения, всё фигня.
Вот такой была реакция всех членов КрИКа.
– Сейчас для Инабан самое важное, – необычно официальным тоном произнесла Нагасэ, приковав к себе внимание всех, – …это бегом в класс и взять свое обэнто[4].
И с самым серьезным видом за весь сегодняшний день Нагасэ поднесла к лицу свою красно-белую клетчатую коробочку с бэнто и покачала перед собой.
– Точно. – Ага, – синхронно закивали Кирияма и Аоки.
– Давай-давай, раз уж решили, сходи принеси! Тайти, и ты тоже. А то страшно есть хочется.
И, подталкивая Инабу и Тайти в спину, Нагасэ выпихнула их из кабинета кружка, хотели они того или нет. Посреди всей этой суматохи Нагасэ успела что-то прошептать Инабе на ухо. Что именно, Тайти не понял.
Какое-то время Инаба шагала чуть ли не в трансе, словно ее скорость обработки данных не поспевала за ситуацией. Наконец на полпути к классу она заговорила.
– Мои проблемы, из-за которых я даже в обморок упала, менее важны, чем обед?! Не слишком ли это легкомысленно?!
Вообще говоря, она была права.
Но – возможно, дело в том, что эти проблемы, если как следует разобраться, действительно не имели значения. Просто такова человеческая природа, ни больше ни меньше.
Тем не менее Тайти вовсе не считал, что постоянное беспокойство Инабы по этому поводу – глупость. Потому что, если как следует разобраться, это то, что управляет всей жизнью человека.
– Ох, похоже, я стала такой дурой… И все, что меня до сих пор грызло, и то, что я в таком неприглядном виде всем открылась, – все это…
Если взгляды Инабы уже стали вот такими, в будущем «это», возможно, действительно станет тривиальной проблемой.
Было бы идеально, подумал Тайти.
– …Ну и ладно. Зато я раздобыла секрет, который может порушить всю школьную жизнь Тайти.
…Инаба-то могла сказать «ну и ладно», а вот Тайти – нет.
– Эй… Инаба. Если сможешь, запри это в какой-нибудь самый дальний уголок памяти… не, лучше вообще из памяти сотри –
– Отказано.
…Похоже, до конца старшей школы ему предстоит быть рабом Инабы.
Тайти горестно вздохнул, чувствуя, будто в любой момент может развалиться. Инаба расхохоталась и хлопнула его по спине.
Потом она остановилась и положила руку ему на плечо.
– Ну, забыть я не смогу, зато взамен я тоже расскажу тебе кое-какой секрет. Так что мы с тобой будем в одной лодке.
Инаба придвинула лицо к самому уху Тайти.
От нее исходил легкий медово-сладкий аромат.
– Я тоже… тобой «вдохновлялась», – обдувая Тайти своим мягким, теплым дыханием, произнесла она.
– Чт-!.. Ты!..
Стыд, нетерпение, страх – атакованный всем этим, Тайти запаниковал.
То есть. Это. В смысле. Вот как вышло. Как вышло? Значит…
Инаба хихикала, явно наслаждаясь ошарашенным состоянием Тайти.
Глава 9. Признание и смерть
– Давай колись, что в итоге получилось у вас с Иори?! – гораздо более дружелюбным тоном, чем прежде, обратилась Инаба к Тайти по дороге в школу. За выходные ей стало заметно лучше, и сейчас она была, по мнению Тайти, даже немного чересчур энергичной.
– Д-да ничего особенного.
После признания Инабы в жизни КрИКа все осталось практически так же, как и было.
Кроме того, за последнее время все уже настолько привыкли к «обменам личностями», что, даже когда случался очередной, ничего особо неприятного он с собой не приносил. Конечно, состояние напряжения оставалось, как и ощущение, что бомба может взорваться в любой момент, но в целом друзьями владела некая «невозмутимость».