Феликс мнёт губы и начинает объяснять Чонину, казалось, очевидные вещи. Но очевидные они только для него.
— Потому что у меня другие жизненные принципы. Сложно объяснить, но я, оказалось, боюсь.
— Ты же ходишь к психологу.
— Да, хожу, — кивком соглашается Феликс, — и я стал лучше понимать себя и свои поступки.
— Так а что на счёт Минхо?
— Пока что остановился на том, что называть его кем-то большим, чем секс партнёр не так плохо.
Чонин кивает: помнит, вообще-то. Они после этого разговора и начали общаться.
— Но я пока не понял как его называть. Так и остаётся для меня «кто-то больше, чем секс партнёр».
— Любовник? — предлагает Ян.
— Мы что, в дешёвой мелодраме и я бегаю к нему от своей жены? Нет.
— Парень?
— Ты в своём уме?
— Понял.
Помолчали.
— А у вас был этап «друг»?
Феликс усмехается: нет конечно. У них из этапа «начальник-подчиненный» скачок в этап «мы ебёмся каждый день» произошёл без каких-либо промежуточных этапов.
— Неа.
— Тогда может стоит начать с этого?
— Может и стоит.
На том и порешили. Начальник Ли Ноу теперь значился другом Феликса.
А со «слишком» Чонина и Бан Чана ещё предстоит разобраться.
✧ ✧ ✧
Феликс тащит целую стопку документов различной важности и бесполезности, когда его за руку утягивают в кабинет. Бесчисленное количество макулатуры разлетаются по кабинету, накрывая собой пол. Отчёт Сынмина безжалостно растаптывается каблуком.
— Стоять! — восклицает виновник бумажного бума.
Феликс держит в руках оставшиеся пару бумаг, медлит всего секунду, а потом скидывает их к остальным: кажется, это был какой-то чек, за который Минхо предъявит ему, но сейчас это волнует так мало, потому что Феликс цепляется за воротник рубашки Минхо и притягивает к себе, впечатываясь поцелуем в его губы.
Минхо отвечает почти через мгновение, как будто бы был готов к этому, держит Феликса за талию так нежно и так трепетно, будто они целуются в первый раз на заднем дворе школы.
Феликс складывает руки на плечи начальнику, царапает их и пытается вжаться в Минхо, хотя расстояние между ними и так стремительно близилось к нулю.
Минхо отстраняется первым, потому что воздуха, казалось, катастрофически перестало хватать, а Феликс с каким-то особым рвением продолжал тянуться к губам.
— У тебя всё нормально? — обеспокоено спрашивает начальник, прикладывая руку ко лбу Феликса.
Феликс её скидывает:
— Смотря что в твоём понимании «нормально».
— Это — не нормально.
— Не нормально?
— Нет.
— По-моему нормально.
— По-твоему? — Минхо широко распахивает глаза и глупо мигает ими, не отпуская рук с талии Феликса.
— Я что, не могу поцеловать своего друга?
В тоне Минхо слышатся надрывные интонации:
— Друга?
Наконец отпускает его, делает маленький шажок, упираясь в дверь.
— Друга, — спокойно отвечает Феликс, и тут же прячет трясущиеся руки в карманы брюк.
— Не пойми меня не правильно, но ты же отрицал существование вообще чего-либо между нами.
— Да.
— А теперь что?
— А теперь нет. Ты против?
— Нет, просто я немного в шоке такой резкой смены настроения.
Минхо говорит «немного», а подразумевает «очень сильно», говорит «в шоке», а имеет в виду «в ахуе».
— Ладно, — говорит Феликс, а ощущения у него такие, будто бы он только что сделал кому-то предложение руки и сердца. И получил положительный ответ, между прочим.
— Только мне кажется что друзья не целуются и не трахаются.
— Да?
— Вроде да.
— Вроде, — Феликс щёлкает пальцами. — Значит мы будем.
Вообще-то Феликс не уверен трахаются ли друзья. Не то чтобы они у него были: в институте из-за плохого знания языка мало кто понимал Феликса, а уж водить дружбу с ним было крайне сложно, а школьные остались в школьных годах за океаном и парой часовых поясов — в Австралии. Когда Феликс выучил язык, он уже устроился в компанию, а тут он обзавёлся первым и единственным другом Чанбином, и не то чтобы они с ним не трахались. Это теперь у них дружба. А за каждой крепкой мужской дружбой стоит хороший секс.
— Отлично.
— Ага. Зайдёшь на перерыве, дружище?
Феликс улыбается:
— Зайду.
✧ ✧ ✧
Шаркая домашними тапочками по холодному паркету, Феликс плетётся к входной двери. Ожидая курьера с его ужином, Феликс очень удивился, когда увидел на пороге Минхо.
— Ты чего тут забыл?
— Приехал в гости к своему другу.
Борьба ведётся собственным оружием и Феликс согласно кивает.
— Только мне кажется, что друзья обычно предупреждают о своём визите.
— Да? — Минхо улыбается: он тоже помнит тот разговор.
— Вроде да.
— Вроде, — не дожидаясь приглашения, Минхо шагает в квартиру, сразу осматриваясь. — Не рад мне?
— Я не был готов к твоему приходу, — Феликс неловко одёргивает край чёрной футболки и стряхивает невидимую грязь с такого же цвета шорт, обращая на них внимание Минхо.
— Миленький костюмчик.
Феликс закатывает глаза. Безразмерная футболка и шорты по колено — никакого секса и похоти, но Минхо гулко сглатывает и Феликс даже не представляет о чём он думает.
А у Минхо в голове мартышка с тарелками: офисный Феликс в обтягивающей одежде, кричащей о разврате и непристойностях и домашний Феликс в огромных шмотках с дурацким хвостиком на голове вызывали совершенный диссонанс и несостыковки. Конечно он не ждал, что Феликс будет дома разгуливать в костюме горничной из клишированного порно, но чтобы из одной крайности в другую — это удивляло.
Вообще-то Феликс действительно удивлял в последнее время. Приятно удивлял. Потому что подружился с Чонином (начальник, вообще-то, всё видит, хоть и делает вид, что ему плевать), потому что назвал Минхо другом, потому что целовался.
Целовался блять.
И вот опять Минхо вспоминает о раскрасневшихся и искусанных им же губах со следами блестящей слюны на них. Его слюны. И ему хочется ещё раз увидеть это. Потому что в голове это выглядит совершенно нереальным и фантастическим.
Но где та тонкая грань, около которой так опасно ходит Ли Ноу?
— Поцелуемся?
— Нет!
Видимо, здесь. На пороге этой квартиры.
— Ладно, — Минхо быстро соглашается и жмёт плечами, — а потом поцелуемся?
Феликс смотрит на гостя выразительно:
— Потом — посмотрим.
Минхо радуется абстрактному ответу, который на самом деле означал «да», потому что феликсово «посмотрим», в общем то, всегда это и означало — это Минхо выучил ещё в те времена, когда только пришёл в офис и у них были отношения «начальник-подчинённый».
Феликс предлагает чай — у него их целый набор, выбирай какой душе угодно: зелёные, чёрные, цветные, чуть ли не радужные.
— Черный с бергамотом, пожалуй, — выбирает Минхо из изобилия предложенных вариантов. Феликс фыркает: слишком скучно, но при этом заваривает для себя не менее скучный молочный улун.
Феликс вытаскивает большой контейнер с брауни и с грохотом ставит его на стол: даже чай проливается.
— Ого, — удивляется Минхо, — это ты где так затарился?
Феликс заправляет отросшие пряди волос за ухо и тихо говорит:
— Это я сам пеку…
Лицо Минхо посветлело:
— Не знал что ты таким промышляешь. Сделаешь для меня немного?
— Вот поэтому! — важно восклицает Феликс. — Поэтому я был против того, чтобы мы знали где живём, чем живём и тому подобное.
— Был?
— Теперь то ты здесь.
Минхо самодовольно улыбается.
— Всё ещё не вижу в этом проблемы, Ликс.
Феликс трёт переносицу, чешет лоб, мешает чай в чайничке для заварки.
— Мне не нравится, что ты можешь узнать обо мне лишнего и сделать это точкой давления.
У Минхо что-то треснуло внутри. Он конечно знал, что он кажется не самым добрым человеком, но чтобы о нём думали так…
— Пиздец.
Феликс разливает чай по кружкам.