– Ты сказала, что Нет – это твоё имя.
– Нет. Я имею в виду, что Нет – это не мое имя.
Матин, взяв несколько чистых полотенец, кивнул Бэнтону, и тот поднял Аванил на руки и отнес на кровать. Положив на постель, младший альфанец потянулся к ней и вытер ее волосы, пока Матин внимательно осматривал локоть, проводя кончиками пальцев по суставу и осторожно наклоняя ее руку. Такую травму ни один из них даже не заметил бы во время тренировки или сражения, но сейчас его желудок сжимался от беспокойства. Девушка была намного меньше и более хрупкая, чем они. Поэтому Бэнтон задавался вопросом, сможет ли она принять двоих возбуждённых мужчин в себя.
Ничего не сказав, Матин соскользнул с кровати и вышел из комнаты, оставив Бэнтона продолжать ее вытирать. Аванил скромно лежала, прижав мокрое полотенце к груди, пока он не накинул на нее сухое и не забрал влажное. Она приподняла брови и села, обхватив полотенце руками, когда Бэн перешёл к ее стройным ногам. Таким соблазнительным и гладким, таким непохожим на его собственные. Они были очаровательны, как и ее пленительный запах, смесь мускуса и сладости, которых он никогда не встречал раньше. Это и не удивительно. Он редко встречал женщин своего вида, а Аванил была его первой человеческой женщиной. В то время как Бэнтон мечтал о том, чтобы провести носом по ее икре, чтобы вобрать в себя её запах, его связанный снова появился с холодным пакетом, который он прижал к ее ушибу.
– Это незначительное повреждение, – сказал Матин, нахмурившись, глядя на обнаженные руки и ноги Аванил. Хрупкие кости просвечивали под кожей ее плеч и коленей. Она явно недоедала.
– Время поесть, – Бэнтон улыбнулся ей, довольный, что Аванил практически не пострадала. Возможно, они будут есть здесь, в постели, делиться блюдами и больше узнают друг о друге, будучи в менее формальной обстановке.
– Как тебя зовут? – голос Матина звучал грубее, чем ему бы хотелось, и девушка вздрогнула.
– Аванил Рейн из, ах, бывшего Пуэрта Сантиго, – эта небольшая вспышка гордости и попытка подражать их манере представления были хорошим признаком того, ей стало комфортнее с ними.
– Сколько тебе лет?
Матин говорил, как командир, взявший нового солдата, которого ему навязали, и Бэнтон попытался послать ему мысленное сообщение, пытаясь предупредить. Матин поймал его взгляд и нахмурился.
– Почти двадцать пять, – она сглотнула и, поджав под себя ноги, прижалась к изголовью. Огромные мужчины, вдвое больше ее по весу, лежащие рядом с ней на кровати, пожалуй, это был не лучший способ помочь Аванил успокоиться. Но ведь Бэн и его связанный желали вскоре вступить с ней и в более тесный контакт.
– Чего вы хотите от меня? Где я? Где моя одежда?
Бэнтон предпочел не упоминать, что Матин сделал с ее потрёпанной одеждой, как только она вошла в душ. Это была единственная одежда Аванил, которая сейчас была выброшена в мусор.
– Ты на нашем корабле. У нас есть предложение для тебя.
Матин пододвинулся к ней и положил упавший холодный пакет обратно на локоть. Аванил уставилась на него, а ее волосы рассыпались по плечам, когда она плотнее прижала полотенце, нижний край которого приоткрыл вершину ее бедер. Со своей позиции у подножия кровати, Бэн почти мог разглядеть соблазнительную развилку ее бедер, всего лишь смутная тень, но после нескольких месяцев изучения голограмм, он хотел увидеть хоть что-то настоящее. Дыхание Бэнтона ускорилось, и он наклонился вперед. Перед глазами мелькнул кусочек розовой плоти, но голос Матина прервал его наблюдение.
– Мы – связанные, – Матин жестом указал на Бэна, когда тот смотрел на нее. Аванил нахмурилась и покачала головой, явно не понимая этого термина.
– Мы избрали друг друга, чтобы вместе тренироваться, сражаться бок о бок, разделять победы и поражения. Мы преданны друг другу до самой смерти, – попытался объяснить Бэн их сложные отношения, чтобы девушка смогла понять.
Матин хмыкнул и продолжил свою речь, пытаясь заинтересовать Аванил.
– Мы достигли соответствующих званий и получили достаточно наград в нашем доме. Одна из них – взять ...
– Мы искали тебя, – вмешался Бэн, уверенный, что, если Матин выложит Аванил все их планы, она снова испугается и попытается сбежать. Такого рода разговор не был похож на рассуждения о создании графика технического обслуживания для оружия. Требовалась утонченность.
– Зачем? Для чего? Вы даже меня не знаете. Вы даже не люди.
Матин издал низкий, раздраженный звук. Бэн прекрасно понимал его чувства. Ему тоже не нравились всякого рода предрассудки, даже если они были совершенно невинными и случайными.