Нужно было преодолеть всего лишь несколько шагов до соседской двери. Я направилась прямо к ней, глубоко вдохнула и постучала.
По-прежнему никакого ответа. Я попыталась постучать в третий раз, но когда так и не получила никакого отклика, то опустилась на четвереньки и заглянула под дверь в поисках света. И ничего не увидела.
Квартира была так же пуста, как и прежде. В этом не было никакого смысла.
Я хмуро смотрела на дверь в течение минуты, а затем решила, что все же должна прояснить ситуацию. Быстро сбегав в свою квартиру, я вернулась с кредитной карточкой. Я огляделась по сторонам, надеясь, что никто этого не увидит. Если во время взлома кто-то все же окажется дома, то для меня это могло обернуться крупными неприятностями. Но у меня было предчувствие. Если я была права, то дома никого не было… а я просто сошла с ума.
Ураааа.
Я протолкнула кредитную карточку в дверь и провела ей вдоль замка, пытаясь открыть, как показывали в фильмах. Либо удача сопутствовала мне, либо это было проще, чем казалось… дверь распахнулась, а моя кредитка в виде двух частей упала к моим ногам.
Ну и черт с ней.
Побеспокоюсь об этом позже.
Я всмотрелась в темноту квартиры.
Даже отсюда я понимала, что она пуста. Щелкнув выключателем у двери, я так и не увидела ничего, кроме пыльных столешниц, брошенных коробок и наполовину наполненной пачки арахиса в углу. Здесь никто не жил. Здесь никто не жил с тех пор, как уехал мой сосед.
— Ау? — крикнула я на всякий случай.
Но ответа не было. Да я и не ожидала его получить. Полы были выложены плиткой, на которой из-за пыли был виден каждый отпечаток моего тапочка. Никто не входил и не выходил отсюда уже несколько недель или месяцев.
— Ну и какого хрена? — пробормотала я себе под нос. Подойдя к стене, которая примыкает к моей, я прижалась к ней ухом. Никакой музыки. Я повернулась и посмотрела на другую стену, но там ничего не было, кроме окон и перекошенных жалюзи.
Музыка снова заиграла. На этот раз барабаны звучали более настойчиво, а волынки выли более отчаянно. Мотив не стал громче, но в нем ощущалось нечто… неотложное.
Будто это было где-то в соседней комнате.
Я открыла каждую дверь в квартире, заглядывая в шкафы. Все были пусты, но музыка продолжалась, создавая впечатление звучания из соседней комнаты. В конце концов мне больше некуда было смотреть, поэтому я со стоном прижала руки ко лбу.
— Либо покажись мне, либо оставь меня в покое, ладно?
Боже, даже для моих собственных ушей это звучало безумно. Уже было просто смешно. Я не могла заснуть. Это мешало моей работе. Мои друзья считали меня сумасшедшей.
На самом деле я и сама начинала сомневаться в своем здравии. Мне казалось, что мой мозг решил выйти из строя и самоуничтожиться, выбрав для этого несколько волынок и запоминающийся ритм.
Расстроенная, я прислонилась к кухонному столу. Как только я это сделала, под дверью спальни вспыхнул свет.
Ну, почти не страшно.
Я посмотрела себе под ноги. Я оставила следы в пыли на полу. Здесь уже несколько месяцев никого не было.
По моей спине побежали мурашки. Наверное, мне стоило сбежать. Вернуться в мою квартиру, закрыть дверь, лечь спать и забыть, что я вообще что-то слышала. Я повернулась к входной двери…
И снова тишина.
Я медленно повернулась обратно к закрытой двери спальни.
Мне нужно было знать, что происходит. Нужно было знать, кто такой этот король Пентаклей и почему у меня была аура «паутины». Нужно было знать, что я не сошла с ума.
Если это было недоразумение, то я полагала, что существовал только один способ выяснить это.
Я открыла дверь и зашла внутрь.
Глава 3
Дневной свет.
Я удивленно прищурилась, глядя на слепящее солнце. На небе не было ни одного облачка, а горячее, безжалостное и яркое солнце над головой припекало. Как так получилось, что стало светло? Уже наступил полдень?
Я ждала, пока мои глаза приспособятся, и вытирала бегущие слезы, так как слишком яркий свет заставлял мою голову трещать от боли. Постепенно я стала осознавать окружающий меня мир.
— Прочь с дороги! — мимо меня проскочил какой-то мужчина, сердито сверкнув глазами.
— Извините, — автоматически пробормотала я, двигаясь в… куда? Я огляделась, продолжая приспосабливаться к яркому свету и приобретая четкие очертания окружающей местности.