— Тогда почему у меня нет ран? — спросил Брок.
— Не знаю.
— А ты не думала, что из-за стресса от покушения и аварийной посадки ты просто ошиблась? — он сделал паузу. — Ведь если бы у меня были настолько серьезные травмы, я бы до сих пор не исцелился, верно?
— Но… но… — Пиа замолчала, резко закрыв рот.
— Да, моя рубашка загорелась, но ты потушила ее, прежде чем пламя нанесло непоправимый вред.
Пенелопа зажмурилась. За прошедшие несколько часов у него бы не смогла образоваться новая кожа. Кажется, она все это время считала, что видела то, чего на самом деле не было. А кожа покраснела из-за легкого ожога.
Ее уверенность разбилась в дребезги, оставляя Пиа в полнейшей растерянности.
— Я запуталась, — выдохнула она. Покушение, аварийная посадка шаттла, их затруднительная ситуация, потеря здравого рассудка — для нее этого было слишком много. И в итоге Пенелопа расплакалась.
— Эй, эй, — Брок забрал фонарик, выключил его и обнял Пенелопу. Он зарылся руками в ее волосы, которые спутались так же, как и эмоции Пиа. — Все будет хорошо.
— Нет, не будет. Потому что я б-буду м-мертвым… камнем на твоей шее.
Брок рассмеялся.
— Ты путаешь метафоры. Есть про камень, а есть про мертвый груз.[8]
— Вот видишь? Я ничего не могу сделать правильно.
Крепкие и надежные объятия Брока навели Пиа на мысли о его поцелуях. Но он просто продолжал обнимать ее, и это подтверждало, как она облажалась, притворяясь несчастной — хотя ей и не пришлось сильно стараться.
Для того чтобы освободиться ей пришлось толкнуть его в грудь.
— Не двигайся, — Брок еще сильнее стиснул ее, а Пенелопе и не требовалось еще большего поощрения, поэтому она тоже обняла его за талию и зарылась лицом в изгиб шеи. Сейчас она оказалась там, где так давно желала.
Пенелопа никогда не испытывала неприязнь к этому мужчине. Она любила его со всей юной пылкостью и пыталась всеми силами привлечь внимание Брока, заставить рассмотреть в ней нечто большее, чем просто подзащитную. Однако он так ни разу и не заметил Пенелопу. Боль от отказа переросла в гнев. И она прогнала его прочь, чуть не разрушив ему жизнь.
Теперь же Пиа стала старше и мудрее, но все равно оставалась его подопечной: обязательством, бременем.
«Тогда зачем было меня целовать?»
Он вел себя так, потому что любит или из-за этой его роли ее мужа? А может, он решил, что она создаст проблемы, если он не окажет ей немного внимания? В том, что телохранители при исполнении обязанностей вступали в сексуальные отношения со своими подопечными, не было ничего удивительного. Сам характер задания вынуждал к близости, может, даже и к интимности. А Брок выглядел очень мужественно и сексуально. Да и Пиа уже повзрослела…
Брок обхватил ее подбородок и приподнял. В этой кромешной темноте, Пиа не могла разглядеть, куда направлен его взгляд, но чувствовала, что он смотрит на нее. А спустя несколько мгновений на Пенелопу обрушились губы Брока.
Брок ненавидел видеть Пиа такой расстроенной. Обстоятельства вынуждали его подорвать ее уверенность, заставить сомневаться в себе и не доверять чувствам. Он поцеловал Пенелопу, чтобы поддержать и успокоить свою вину, но, как только их губы соприкоснулись, Брок сразу признался себе в личных мотивах для лжи.
Брок нуждался в Пиа. Она заполняла пустоту в его душе, позволяя ему ощущать себя мужчиной, а не какой-то машиной — искусственно модифицированным солдатом не многим лучше дроида-носильщика. Когда Брок прикасался к ней, чувствовал, что эта женщина действительно хочет и желает его. Это приводило его в недоумение, заставляя грезить о невозможном. Брок ласкал ее губы языком. Пиа пробуждала в нем глубоко забытые чувства, согревала кровь и проникала в голову, в разум, в каждую клеточку. Его бросило в жар, поэтому компьютер в мозгу отдал команду наносомам охладить возникшие реакции, но Брок отменил директиву, переключив компьютер в спящий режим, чтобы мужчина в нем мог восстать.
Пиа застонала, и этот сексуальный звук нашел отклик в его паху. Брок притянул ее ближе, и она обняла его за шею. Мягкое податливое тело прижалось к твердым мышцам его груди.
«Действуй медленнее. Не спеши».
Брок провел ладонями по ее волосам, пропуская шелковистые пряди сквозь пальцы. У Пенелопы оказались на редкость мягкие волосы, гладкая кожа, идеальная линия подбородка, тонкая шея, изящные ключицы. Он, наконец, добрался до совершенной и полной груди. От соприкосновенья с его ладонью соски Пиа напряглись.