«Я должна ему помочь».
Пенелопа оперлась ладонями о колени в попытке отдышаться. Во рту пересохло, а пот пропитал одежду. Испарина тонкой струйкой стекала по вискам и меж грудей. Еще одна минута отдыха, и Пиа вновь продолжит идти. В безумном порыве она убежала намного дальше, чем думала и теперь понимала, что изначально совсем неверно определила расстояние.
«Вроде мне бы уже пора добраться до пруда».
Пенелопа подняла голову и бросила взгляд на гладкий, без единого сучка, ствол.
«Нет, только не это».
Окружающие ее деревья росли с раскидистыми ветвями как то, на котором они с Броком провели ночь. И только это было ровным и высоким. Создавалось впечатление, что ствол такой же формы Пиа видела еще полчаса назад.
«Пусть это будет не то же самое дерево. О Вселенная! Я что, ходила по кругу?»
Пенелопа выпрямилась и окинула взглядом лес. Все деревья выглядели одинаково — за исключением одного, зачищенного.
В данный момент ей бы уже пора было выйти к оврагу или пруду.
«Я заблудилась».
Раньше Пенелопа слепо следовала за Броком. Ведь он безошибочно определял, в какую сторону идти.
«Нужно было уделять этому больше внимания!»
Слезы страха и разочарования угрожающе подступили к глазам, но Пенелопа их сморгнула. Ради Брока ей нужно было оставаться сильной. Есть всего два возможных варианта выхода из данной ситуации: оставаться на месте или продолжать движение. Если она пойдет дальше, то в конечном итоге может еще хуже заблудиться в чаще леса. Также, возможно, если Пенелопа будет сидеть на одном месте, у Брока получится ее найти.
Но сможет ли он вообще отправиться на ее поиск? Пенелопа сомневалась, что даже киборг сможет восстановиться от столько серьезных травм. Кислота могла распространиться с руки к остальным частям его тела.
Может, она ближе к пруду, чем думает? Что если каким-то образом, Пиа просто кружит вблизи склона?
— Брок! Брок! Ты меня слышишь? — ее голос глухо прокатился по лесу. Толстые стволы деревьев и тяжелые опавшие листья на земли поглощали звук. Пиа сложила руки рупором. — Брок! — закричала она, надрывая горло. — Брок, это я, Пиа!
«Идиотка! Конечно же, это ты. Кто еще бы это мог быть, когда вы вдвоем на целой планете?»
Если бы здесь только не росло так много деревьев. И если бы она смогла посмотреть над…
«Ага!»
Пиа выбрала высокое дерево с прочными ветвями и стала забираться наверх. Обнимая ствол, она поднималась, отталкиваясь ногами и подтягивая себя руками. Грубая кора обдирала ладони и лицо, разрывала одежду. Пенелопа остановилась лишь тогда, когда ствол и ветви стали до такой степени тонкими, что она испугалась, как бы они не сломались под ее весом. Выбранное дерево оказалось не самым высоким, но этого было достаточно, чтобы она смогла полностью рассмотреть территорию сквозь листья и еще большее скопление деревьев.
«С этой стороны нет пруда».
Перекинув руку через ветвь для безопасности, она выгнулась и оглянулась. Вдали, в противоположном направлении от ее нынешнего местоположения, была заметна пустота.
«Не слишком ли она большая для маленького кислотного пруда?»
Но даже если Пиа ошиблась, вариантов больше не было. Пенелопа сосредоточилась на небольшой безжизненной точке, а затем посмотрела на звезды, чтобы в дальнейшем ориентироваться по ним. Вновь сложив руки рупором вокруг рта, Пиа прокричала имя Брока и прислушалась к возможному ответу, но ничего не произошло. Тишина.
Ветка за веткой, Пенелопа спустилась на землю. А когда оставалось полметра или около того, спрыгнула и, приземлившись, присела на опавшие листья. В поле ее зрения попала пара ботинок.
Пенелопа с опаской подняла взгляд.
— Так приятно снова встретиться с вами, посол, — ухмыльнулся капитан Ургак.
ГЛАВА 13
Ургак пробирался сквозь лес с Пенелопой, переброшенной через плечо. Каждый его шаг отдавался болью в голове Пиа. Она попыталась сфокусировать взгляд на ногах мужчины, но из-за нечеткого зрения, все увиденное раздваивалось. К ее горлу вновь подкатила тошнота.
Левая щека ныла. Мышцы периодически сводило судорогой. Руки, потяжелевшие и бесполезные, раскачивались подобно маятнику.
— Ах, ты проснулась, — заметил Ургак. Пенелопа даже не представляла, что когда-нибудь услышит такую лютую ненависть в чьем-то голосе. Неужели он всегда звучал настолько скользко и злобно?