— Девочки, знакомьтесь. — Мелея поднялась из-за стола, сияя лучезарной улыбкой, и подошла к мужчине, положив тому ладони на плечи, — это ваш дядя ат Молан, он наконец-то решил нас посетить, и моей радости нет предела. — Маменька наклонилась чуть ниже, и её длинные рыжие локоны упали на плечи мужчины, сливаясь с его не менее длинными, но прямыми волосами такого же медного оттенка.
Мы с Мики поклонились, как полагалось правилами этикета. Ат Молан, взяв в ладонь руки своей сестры, приподнялся, затем притронулся губами к маминым ладоням и, выйдя из-за стола, подошел к нам, поочередно поклонился каждой и также поцеловал наши руки. Мики залилась краской, и я, судя по горящим щекам, тоже.
— Рад наконец-то с вами познакомиться, девочки, — улыбнувшись краешком губ, произнес мужчина низким голосом.
Его голубые глаза – такие же, как и у маменьки, – были совсем другими – холодными, чужими. У меня дрожь побежала по спине от непонятных ощущений, потому я выразила такую же «радость» и поспешила к столу. Мики поплелась следом, крепко сжимая меня за ладонь: ясно было, что она удивилась. Ведь я никогда не заговаривала с кем-то первой, всегда отдавала это право своей близняшке, а тут… поступила вразрез собственным привычкам и страхам.
— Милые, — раздался голос отца, когда все расселись по местам и немногочисленные слуги начали приносить праздничные блюда одно за другим, — завтра в академию вы отправляетесь вместе с атом Моланом, он будет преподавать у вас одну из дисциплин и, надеюсь, присматривать за вами. Так ведь, Молан? — Прищурившись, он посмотрел на своего бывшего друга.
— Что за странные намеки, Миэр? Они мои племянницы. Естественно, я за ними присмотрю. Можешь не переживать, — ответил ему тот, потирая подбородок.
— Ну вот и прекрасно, — взмахнула руками ата Мелея, — а через четыре года ты их представишь ко двору, не так ли, милый брат?
Несмотря на то, что голос её звучал легко и воодушевленно, в глазах маменьки застыл лед, сейчас они были полны холода, того же самого, который я успела заметить на дне голубого океана глаз дяди.
— Естественно, милая сестра, я выполню свой долг, раз этого не может сделать их отец.
Отец уже было хотел ответить колкостью, судя по вмиг заострившимся чертам его лица, но Мелея вовремя сжала ладонь мужа, лежавшую на столе, и с легкостью перевела разговор на совершенно отстраненную тему, разрядив тем самым нагревшуюся до предела обстановку.
— Кто из вас собирается на боевой факультет? — чуть позже спросил дядя, приподняв брови.
— Я, ат Молан, — в голосе Микаэлы прозвучал вызов, отец с матерью, переглянувшись, улыбнулись.
— Хм... — Дядя опять потёр подбородок, обращаясь к сестре: — Значит, ты Мики. — Он кивнул сам себе. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты похожа на тетку, только планка у тебя намного выше?
— Нет, дядя. — Мики лучезарно улыбнулась, что никак не вязалось с тем надменным тоном, которым она произносила слова. — Такого мне не говорили, но я не спорю, что стремлюсь так же, как и она, следовать за велением своего сердца.
Ат Молон захохотал, откинулся на спинку стула и продолжил смеяться – громко и жутко заразительно. Мне даже показалось, что он стал похож на настоящего нормального человека.
— О Мигрис, площади, — в перерывах между приступами хохота говорил он, — сестра, ты не писала, что они настолько похожи.
— А ты и не спрашивал. Так, ладно, девочки, уже поздно. Первая звезда появилась на небе, так что вам пора идти спать.
Мы переглянулись с сестрой и, одновременно встав из-за стола, подошли по очереди к папеньке и маменьке для благословления. По давно установленному негласному правилу я подходила к отцу, а Мики к маме, а затем наоборот. Потом мы пожелали звездной и спокойной ночи ату Молону и поспешили в свою комнату.
— Тебе он не понравился? — зажмурившись от удовольствия, спросила меня Мики.
Мы к тому моменту уже сидели на большой кровати, и я расчесывала длинные волосы сестры. Обязательный ритуал, без которого ни одна из нас не смогла бы уснуть.
— Я не знаю, как это объяснить, — прикусила я губу, — у него очень отталкивающий взгляд, и мне почему-то страшно, сама не понимаю, почему так.
Страх в присутствии будущего преподавателя был непостижим, ат Молон не сделал ничего плохого, но я весь вечер за столом провела как на иголках. Пока сестра и родители вели непринужденную беседу, я слушала и молчала, иногда уплывала глубоко-глубоко в свои мысли. Я не хотела ехать в академию, не хотела менять свою жизнь, потому что не представляла, как буду знакомиться с сокурсниками, как буду общаться с ними без поддержки сестры.