Она поспешила отогнать опасные мысли. Следующая герцогиня Хантли не ее забота.
– Эдмонд уж наверняка нашел то, что искал, – пробормотала она.
– Да. У Стефана с этим может быть не так просто, – усмехнулась Брианна. – Конечно, и у нас с Эдмондом были трудности, но ведь Стефан так поглощен своими обязанностями. Думаю, в глубине души он боится, что так или иначе подведет отца. Смешно, конечно, но…
– Но он чувствует бремя ответственности? – закончила за нее Софья.
– Да, слишком остро. Стефан просто не дает себе возможности познакомиться с женщиной, которая смогла бы завоевать его сердце. Я даже беспокоюсь за него.
Софья пожала плечами:
– Он еще молод.
– И необыкновенно хорош собой, – добавила Брианна. Как будто Софье требовалось это напоминание. Как будто она могла забыть неодолимую силу его притягательности. – Какая несправедливость, что двум мужчинам досталось столько красоты. В их присутствии я чувствую себя такой… простушкой.
– Прекрасно вас понимаю, – хмыкнула Софья.
– Может быть, – задумчиво кивнула Брианна.
Софья напряглась. Похоже, ее спутница слишком хорошо представляла, каково приходится той, на кого обратил свое внимание герцог Хантли.
Решительно расправив плечи, она напомнила себе, что приехала в Англию с определенной целью, а не для того, чтобы предаваться мечтам о Стефане.
– Вы хорошо знали герцогиню? – как бы между прочим поинтересовалась Софья.
– Герцогиня всегда была очень добра ко мне.
– Как и к моей матери. Они были большими подругами. Уехав из России в Англию, она поначалу чувствовала себя очень одинокой, и они долго переписывались. – Софья искоса взглянула на Брианну. – Вам не попадались их письма?
– Письма? Нет, не припоминаю. – Брианна нахмурилась. – Подождите… О, конечно.
– Да?
– Помню, я как-то спросила Эдмонда, почему они со Стефаном так не любили своего кузена Говарда Саммервиля. – Она состроила гримасу. – Говард жил недалеко отсюда, мы иногда встречались, и я знала, что он зануда и ябеда, но они просто на дух его не переносили. Мне казалось, что это уже чересчур.
Софья вымученно улыбнулась, не понимая, какое отношение имеет Говард Саммервиль к письмам ее матери.
– И что сказал Эдмонд?
– Сказал, что Говард постоянно клянчил у них деньги и что несколько раз они ловили его на том, что он крал вещи из Мидоуленда, чтобы продавать их в Лондоне.
– Мой бог! Какой ужас.
– Обычно он крал какие-то небольшие предметы, табакерки или статуэтки, но однажды Стефан застал кузена в комнате герцогини, где тот рассовывал по карманам старые письма.
– Письма? – Софья так сжала цветок, что розовые лепестки посыпались на дорожку. Неужели Говард Саммервиль прочитал письма? Если так, то не он ли шантажировал ее мать? – Вы уверены?
– По крайней мере, так сказал Эдмонд. А что?
– Странно, что кому-то понадобились старые письма.
– Говарду здорово за них досталось, – рассмеялась Брианна. – Стефан разбил ему нос и сломал три ребра. Эдмонд едва оттащил брата.
Софья замерла.
– Понятно.
– Я не хочу сказать, что Стефан склонен к насилию, но память о родителях очень ему дорога.
Страх, не отпускавший ее несколько последних дней, точно стальным кольцом сжал сердце.
Конечно, Стефан не поднял бы на нее руку, если бы узнал, что она ищет. В конце концов, он джентльмен и воспитан в соответствующем духе. Но он возненавидел бы ее.
И имел бы на то полное право.
– Его можно понять, – прошептала она.
– Кузена Стефан так и не простил, – продолжала Брианна, не замечая, какое впечатление произвел ее рассказ на Софью.
Итак, письма хранились в спальне герцогини. Но какие письма? Те ли, которые она искала?
Софья вздрогнула – из-за куста вдруг выскочил и запрыгал перед ней огромный пес.
Она испуганно вскрикнула, а Брианна рассмеялась:
– Не бойтесь. Пак никого не обижает. Верно, дружок?
– Пак? Его зовут Пак?
– Вообще-то Пак Второй, – ответил знакомый голос, и Софья повернулась. Из-за фонтана вышел Стефан.
– Вы сегодня рано вернулись. – Брианна поднялась со скамейки и с улыбкой шагнула навстречу деверю. – Мы ждали вас только к обеду.
– Трудно заниматься очисткой сточных канав, когда под твоей крышей гостят две такие красавицы, – усмехнулся герцог, не отводя глаз от одной из них.
– Он имеет в виду вас, Софья, – рассмеялась Брианна. – Стефан столько раз забывал о своих обещаниях заглянуть на чай в Хиллсайд, что я уже перестала обижаться.
– Если я не приходил, то только из-за вашего ревнивца-мужа. С ним даже ваш бисквит в рот не лезет.
– Вы отъявленный лгун, а мне пора немного отдохнуть. – Брианна с явным удовлетворением перевела взгляд со Стефана на Софью. – Жуткое неудобство, постоянно хочется прилечь.
С опозданием вспомнив о манерах, герцог взял руку невестки и склонился над ней в поцелуе.
– Чудесное неудобство.
– Да.
– Если что-то понадобится, не стесняйтесь и сразу же зовите.
– Сейчас мне ничего не нужно, только бы вытянуть ноги. Увидимся за обедом.
Глядя Брианне вслед, Софья вдруг поняла, что осталась с герцогом наедине. Сердце беспокойно затрепетало. В последнее время она делала все возможное, чтобы избежать именно такой ситуации.
– Я, пожалуй…
Договорить она не успела – Стефан быстро шагнул к ней и схватил за руки.
– Нет.
Он не мог оторвать глаз от этого лица. Лица, что преследовало его повсюду, что вторгалось даже в сны. Эти чистые, невинные синие глаза. Эти тонкие черты. Этот упрямый подбородок.
Эти роскошные губы, казалось умолявшие о поцелуе.
Господи. Как же он устал. Устал ждать, когда она объяснит истинную цель своего приезда в Англию и настойчивого стремления в Мидоуленд. Устал играть роль радушного хозяина.
Он хотел владеть ею. И к дьяволу все остальное.
Словно ощутив повисшее в воздухе напряжение, Софья облизала высохшие вдруг губы и опустила потемневшие от нарастающего желания глаза. Скрыть то, что переполняло ее, было уже невозможно.
– Нет? Вы о чем?
– Вы ведь хотели сказать, что вам нужно позаботиться о Брианне, укрыть бедняжку пледом или принести ей воды. Или, может быть, вам внезапно потребовалось переодеться. В последние дни вы избегали меня под любым предлогом.
Его насмешливый тон задел ее.
– Если вы так уверены, что я избегаю вас, то зачем настаивать, чтобы я осталась? Не странно ли?
Он сжал пальцы на ее запястье и, повернувшись, потащил за собой по дорожке.
– Приложив столько сил к тому, чтобы вы чувствовали себя в Мидоуленде как дома, разве не заслуживаю я права знать, в чем причина вашего нежелания быть в моей компании?
Софья опустила голову, боясь, что лицо выдаст ее столь тщательно скрываемые чувства.
– Это не так.
– Тогда почему вы избегаете меня? Из-за того, что я поцеловал вас?
– Вам не следовало так делать.
Он невесело усмехнулся. Неужели она думает, что мужчина волен следовать голосу рассудка в таких делах?
– Может быть, и не следовало, но такого рода соображения меня не остановят.
Стефан почувствовал, что она дрожит, и прибавил шагу, направляясь к уединенному гроту за небольшим декоративным прудом. Если он не поцелует ее прямо сейчас, то просто сойдет с ума.
Оказавшись в тени грота, расписанного чудесными греческими фресками, он заключил ее в объятия и крепко прижал к себе. Софья охнула.
– Вы поэтому вернулись так рано? – Она обожгла его сердитым взглядом, но внизу горла уже затрепетала тонкая голубая жилка.
Гостья из России могла изображать равнодушие, но все ее тело говорило о другом, выдавало желание и страсть.
– Я вернулся, потому что не мог оставаться вдалеке от вас. – Герцог прижался к изгибу ее шеи. – Жасмин.