Ария потянула меня за руку и подвела ближе.
— Ты не распакуешь его?
Я отпустил ее руку и взял пакет. Он был всего в пару дюймов толщиной и не такой тяжелый, как я ожидал.
Ария рассмеялась.
— Он не кусается, поверь мне.
Я сорвала подарочную упаковку и застыл, ошеломленный. Это был холст с граффити. На заднем плане виднелся силуэт Нью-Йорка, а спереди красными буквами был выведен девиз семьи.
— Когда ты сказал мне, что любишь граффити от Бэнкси и других художников, я подумала, что было бы неплохо получить такое искусство для твоего офиса.
Я уставился на Арию. Она прикусила губу. Незадолго до Рождества мы вместе гуляли по Нью-Йорку, и я показал ей свое любимое граффити, единственное искусство, которое меня хоть немного волновало, но я не думал, что она помнит.
— Где ты его взяла?
— Мы с Ромеро пытались выяснить, кто такой Бэнкси, но это было невозможно, поэтому я связалась с несколькими менее скрытными художниками граффити в городе и попросила их создать для меня произведение искусства.
Ария замолчала.
— Тебе не нравится? Я думала, что что-то личное будет лучше, чем просто купить тебе что-то дорогое, как часы, тем более, что это похоже на то, если ты купишь себе свой собственный подарок и тем более это твои деньги….
Пошатываясь, я подошел к ней, обхватил ладонями ее лицо и страстно поцеловал. Когда я отстранился, ее брови сморщились в замешательстве.
— Это наши деньги, Ария, не мои. Все, что у меня есть, тоже твое.
— Так что, я практически Капо, — поддразнила она, и я усмехнулся.
— Ты правишь моим сердцем, так что в каком-то смысле да.
Я сделал паузу, потому что понял, что это правда. Никто никогда не обладал властью надо мной, не так, как Ария, и это было самой страшной вещью в этом мире, потому что никто никогда не мог узнать.
— Так тебе нравится подарок?
— Да, черт возьми. Это прекрасно. Как я смогу сделать лучше подарок на твой день рождения?
Ария усмехнулась.
— У тебя есть еще месяц, чтобы что-то придумать.
— Отлично, — пробормотал я. — Никакое давление.
Ее глаза светились весельем.
— Ты большой мальчик, крутой гангстер, печально известный плохой мальчик.
Я наклонился, мой голос был низким и мрачным.
— Плохой мальчик, да?
Она обвила мою шею руками.
— Я действительно не знаю, почему люди боятся тебя, ты такой милый.
Я фыркнул, потому что никто никогда не называл меня так, и никто бы не назвал, если бы знал, что для них хорошо.
— Они боятся меня, потому что я плохой мальчик, любимая.
Плохое даже не начинало покрывать это.
Ария кивнула с легкой улыбкой.
— Я знаю, и знаешь что? — она понизила голос. — В спальне мне иногда нравится, когда ты ведешь себя как плохой мальчик.
— Господи, Ария.
Я крепко поцеловал ее.
Ария всегда будет видеть только мою ручную сторону.
— Черт побери! — крик Луки разбудил меня. Матрас сдвинулся под его весом, и я повернулась, моргая, чтобы снова заснуть. Лука одевался, зажав телефон между плечом и ухом и натягивая штаны.
— Буду через пятнадцать минут. Черт!
Я встревоженно села. Лука положил мобильник, надел рубашку на кобуру и, поморщившись, повернулся ко мне. — Кто-то бросил коктейль Молотова в один из борделей семьи. Две шлюхи сильно обгорели, вся мебель сгорела. Там полиция и пожарные. Я должен пойти и ограничить ущерб.
Я медленно кивнула, подавляя разочарование. Он подошел ко мне, быстро поцеловал и ушёл.
Я прикусила губу, прогоняя боль. Это был мой день рождения.
Я выскользнул из кровати, потянулась за мобильником и увидела сообщение Джианны. Как только она увидела, что я в сети, зазвонил телефон. Поговорив с Джианной, Фабиано и Лили, я почувствовала себя лучше и оделась.
Я знала, что Луке нужно позаботиться о делах семьи, если он хочет быть хорошим Капо, и все же мне было интересно, забыл ли он вообще о моем дне рождения. Я спустилась вниз, где за стойкой сидел Ромеро. Заметив меня, он улыбнулся и встал.
— С Днем рождения, Ария.
Я ответила ему слабой улыбкой, и выражение его лица еще больше смягчилось.
— Лука вернется, как только закончит.
Я пожала плечами и налила себе кофе. Одиночество нахлынуло на меня. У меня не было друзей в Нью-Йорке. Как жена Капо, люди в нашем кругу не относились ко мне как к нормальному человеку, и я не могла дружить с посторонними. Проглотив эмоции, я сделала глоток кофе.