Недолго думая, я шагнула вперед и оказалась в крохотной гостиной, заставленной мебелью, которой хватило бы по меньшей мере на три такие комнаты. Что-то я уже не уверена, что она принадлежат Клиффорду… Если мейстресса Тэйвис все же ошиблась, то я забралась в чужие покои.
Нервно сглотнув, я попятилась и ойкнула: ваза, стоявшая на маленьком столике, покачнулась и рухнула на пол, расколовшись на мелкие осколки. Один из них приземлился аккурат возле моих тапочек, будто намекая, кого нужно винить за случившееся.
Черт, только этого не хватало! Если это действительно комната Клиффорда, то лучше убраться отсюда. А молитвенник… Я так и не успела придумать, что делать с книгой, потому что над ухом вдруг раздалось:
— Какого демона ты делаешь в моей гостиной?
Обернувшись, я увидела взбешенного Клиффорда, придерживающего полотенце на бедрах. Его крепкая грудь была обнажена и покрыта капельками воды. Похоже, он только что из душа. Я шумно выдохнула, чувствуя, как щеки опалило жаром.
— Я пришла… Я хотела… — Язык не слушался, и проклятая сумка как назло затихла, словно тоже опасаясь гнева преподавателя. — Я случайно разбила вашу вазу… — Клиффорд прожигал меня взглядом, и я разозлилась. Прищурившись, раздраженно отбросила падающие на лицо волосы, и добавила: — Строго говоря, я здесь из-за вас. Это ведь вы велели мне медитировать в любую свободную минуту, хотя я говорила, что ни к чему хорошему это не приведет. И вот результат!
Открыв сумку, я вытащила завернутый в одеяло молитвенник и швырнула его на стол. Я ожидала, что он подпрыгнет или выкинет другой финт, но он вел себя, будто обычная книга.
Гнев испарился, а следом пришло чувство тревоги. Настоящая Амелия никогда бы не стала кричать на преподавателя и так обращаться с богослужебными книгами. Какого черта я творю?
Я пристыженно втянула голову в плечи и перевела взгляд на Клиффорда, ожидая выволочки, но его глаза вдруг опасно блеснули. Он стремительно шагнул вперед, сокращая расстояние между нами и вынуждая запрокинуть голову. Ноздри защекотал цитрусовый аромат мыла и тот особый запах, что присущ его коже — разогретый металл и запах костра.
— Это какое-то наваждение! — выплюнул Клиффорд. — Я стараюсь держаться от тебя подальше, но вот ты здесь — прямо в моих комнатах. Ты специально испытываешь меня?
— О чем вы? — пробормотала я.
— Притяжение, — хрипло отозвался он, проведя пальцем по моей щеке. — Меня тянет к тебе, тянет, несмотря на то, что ты невеста Итана.
Мимолетное прикосновение вызвало приятную дрожь, пробежавшую по позвоночнику. Губы пересохли, а сердце застучало быстрее обычного.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — покачав головой, уверенно солгала я, изнывая от желания зажмуриться.
Клиффорд дернулся, словно я залепила ему пощечину, и опустил руку. Уголок его рта приподнялся, а на лицо вернулось привычная ухмылка.
— Я — твой преподаватель, но будь добра: держись от меня подальше. Не знаю, чему учат в монастыре Светлой матери, но заглядывать ночью к мужчине не самая лучшая идея.
— Я здесь из-за него!
Я указала на шелестевший страницами молитвенник, и Клиффорд заинтересованно вскинул бровь.
Несколько дней назад
— Леди Амелия!
Звонкий девичий голос ударил по ушам, и меня бесцеремонно затрясли за плечи. Мысленно я возмутилась, но сбросить оковы сна не вышло. Неужели мама решила посмотреть очередную мыльную оперу прямо у меня над ухом? Весьма экстравагантный способ пробуждения. Впрочем, это куда гуманнее стакана холодной воды, вылитого за шиворот на прошлой неделе.
— Что произошло? — включился новый персонаж, на сей раз мужчина. — Почему моя невеста без сознания?
— Леди Амелия плохо переносит порталы, милорд Итан, — отозвалась девушка. — Накануне перехода она приняла зелье, но оно не помогло. Едва арка портала исчезла, как леди Амелия упала в обморок и ударилась затылком об пол.
Зелье? Это фэнтези? Странно, обычно мама предпочитала мелодрамы.
Послышался шум, а лба коснулась влажная тряпка. Запахло вонючей жижей, навевающей мысли о болоте, и в носу засвербело.
Нет, это уже слишком! Не иначе как младшая сестра присоединилась, фантазия у нее богатая. Накануне я сама просила родных разбудить меня — встреча в восемь утра для такой заядлой совы, как я, настоящее испытание. Я оглушительно чихнула и распахнула глаза. Уже готовая разразиться возмущенной тирадой, я приподнялась на постели, но слова застряли в горле.
Это вовсе не моя спальня! Комната с высоким потолком, узкими арочными окнами и роскошной антикварной мебелью не могла находиться в обычной двушке в спальном районе Питера. В мраморном камине у дальней стены ярко пылали дрова, а вечерний полумрак комнаты едва разгоняло сияние свечей.