Его темные волосы были намеренно растрепаны, а глаза были такими темными, что казались почти черными. Было невозможно не проверить его. Конечно, он прекрасно понимал, какое впечатление производит на большинство женщин, и, очевидно, ожидал, что я тоже буду флиртовать с ним. Ад замерзнет прежде, чем это случится.
Он поклонился, не сводя с меня глаз.
— Могу я пригласить вас на танец?
Мой желудок сделал глупое сальто при виде его ухмылки. Он был более покладистым, чем большинство мужчин, но у меня было чувство, что это только прикрытие. Может быть, он и усовершенствовал привычку соседских мальчишек, но под этим скрывался хищник, готовый к прыжку. Я не собиралась быть его добычей.
Отец наблюдал за мной со своего места за столом, так что у меня не было выбора, кроме как кивнуть в ответ на вопрос Маттео или рискнуть устроить сцену. Не то, чтобы меня это волновало, но я не хотела добавлять больше стресса Арии. Она уже была на грани.
Маттео взял мою руку и положил свою ладонь мне на поясницу, тепло его кожи чувствовалось сквозь тонкую ткань моего платья. Мой желудок сжался, но я заставила себя надеть маску скуки. Я ненавидела то, как мое тело реагировало на Маттео. Если бы мне разрешили общаться с другими парнями, Маттео, вероятно, не произвел бы на меня впечатления. Правильно?
Я посмотрела на него. Вблизи я разглядела, что глаза у него темно-карие с почти черным ободком. У него были густые черные ресницы и тень щетины на щеках и подбородке. Его улыбка стала шире, и я отвернулась, сосредоточившись на танцующих вокруг нас гостях. Все смеялись и улыбались, веселились. Со стороны это выглядело как чудесный праздник. Было так чертовски легко позволить ветру, дующему с океана, унести с собой реальность.
Маттео притянул меня еще ближе, прижимая наши тела друг к другу так, что я могла чувствовать каждый дюйм мышц, а также оружие, спрятанное под его жилетом. Я заерзала, хотя часть меня хотела наклониться, подойти ближе и завладеть его ртом для поцелуя. Без сомнения, это был бы скандал на свадьбе.
Отец взбесится. Этого было почти достаточно, чтобы мне захотелось сделать это. Почему девочки должны быть вынуждены ждать их первого поцелуя, пока они не будут замужем? Это было нелепо. Я пожалела Арию за то, что ей пришлось испытать свой первый поцелуй перед всей свадебной вечеринкой. Со мной такого не случится. Мне было все равно, кого подкупить, чтобы он меня поцеловал.
Маттео наклонился, дразняще улыбаясь.
— Ты выглядишь великолепно, Джианна. Раздраженный вид очень хорошо сочетается с твоим платьем.
Не успела я остановиться, как из меня вырвался смех. Я попыталась скрыть это кашлем, но Маттео, судя по выражению его лица, не поверил. Черт подери! Я прищурилась. Напрасно. Я решила не обращать внимания на Маттео до конца нашего танца, надеясь, что мое тело сделает то же самое, но затем ублюдок начал двигать большим пальцем взад и вперед по моей спине, и каждый нерв во мне, казалось, вернулся к жизни.
Я хотела поцеловать его, а не просто назло отцу и всем другим мужчинам в нашем мире, которые считали, что это нормально держать женщин на поводке. Я хотела поцеловать его, потому что он пах восхитительно, и именно по этой причине мне нужно было быстро уйти от него.
К сожалению, Маттео, казалось, намеревался свести меня с ума, потому что после нашего первого танца ему удалось украсть у меня еще два танца, и, к моему крайнему раздражению, мое тело не перестало реагировать на его близость. У меня было чувство, что он знает, и именно поэтому он продолжал гладить мою спину так легко, но я не могла попросить его остановиться, не признавшись, что это беспокоит меня, и почему-то часть меня не хотела, чтобы он останавливался.
Была почти полночь, когда люди начали кричать, чтобы Лука лег спать с Арией. Ей не удалось скрыть панику. Когда она встала и взяла протянутую руку Луки, ее глаза встретились с моими, но Лука уже уводил ее, сопровождаемый толпой кричащих мужчин. Меня охватил гнев. Я вскочила на ноги, полной решимости последовать за ней и помочь. Мама схватила меня за запястье и резко остановила.
— Это не твое дело, Джианна. Сядь.
Я сердито посмотрела на нее. Разве она не должна была защищать нас? Вместо этого она смотрела на нее без тени сострадания. Я вырвалась от нее, испытывая отвращение к ней и ко всем вокруг нас.