— За вашего прыщавого Кирюшу я ни за что замуж не пойду! Слышите, дядя Вольдемар? Ни за что! Однозначно!
Последнее слово она гаркнула с такой силой, что мужчина шарахнулся, оступился и налетел на официанта, который перевернул на него поднос, уставленный бокалами с шампанским. Под всеобщий смех политик грохнулся на пол, приземлившись в лужу алкоголя. Мама сделала знак квартету скрипачей, и те заиграли что-то пронзительное. Музыка заглушила чертыхания дяди Вольдемара, требовавшего расстрелять неумеху официанта, мол, его действия это происки Госдепа, однозначно. Подскочившие секьюрити подняли политика, поставили на нетвердые ноги и вместе с прыщавым сынком проводили из зала.
Мама перестала теребить ожерелье, а лицо отца приняло нормальный оттенок. Таня вздохнула и улыбнулась — все в порядке. Но, однако же, как сложно быть хозяйкой приема… Как сказал бы дядя Вольдемар — однозначно!
Восстановился мир, прием продолжился. Таня ощутила счастье — полное и безмерное. Так хорошо, когда вокруг тебя любящие люди и все поздравляют тебя с днем рождения…
Внезапно что-то переменилось, и девочка не сразу поняла, что именно. А потом ей стало ясно, что появились новые гости, причем незваные… Она увидела вошедшего в зал высокого мужчину с темными, уже начинающими седеть волосами. Элегантный господин был облачен в смокинг и держал в руке огромную коробку, перевязанную большим цветным бантом. Рядом с ним шагала девочка примерно такого же, как и сама Таня, возраста.
Вроде бы ничего примечательного, еще один гость, представитель столичной элиты, коих на приеме пруд пруди. Однако Таня заметила, что присутствующие стали изо всех сил пялиться на него. А когда тот, дружелюбно улыбаясь, посмотрел по сторонам, принялись делать вид, будто заняты разговорами, но при этом бросали на него удивленные взгляды.
Таня знала прибывшего мужчину. Это был дядя Леонид, один из друзей отца, точнее, самый близкий друг. Во всяком случае — до недавнего времени. А сопровождала его дочь, носившая такое же, как она, именинница, имя.
Таня увидела, что мама, рука которой опять начала теребить ожерелье, отошла от группки гостей и, тревожно взглянув на отца, тотчас нахмурившегося, двинулась в сторону нового посетителя. А еще заметила, что отец на мгновение растерялся. Таким Таня своего папу никогда не видела. Таким сбитым с толку и встревоженным. Хотя знала, отчего тот встревожился.
Дядя Леонид был лучшим папиным другом, кажется, если не детства, так точно с юности. Они являлись партнерами, вместе занимались бизнесом. Каким именно, Таня не имела понятия, помнила однако, что до недавнего времени дядя Леонид частенько наезжал к ним в особняк. И его дочку тоже хорошо знала — тезка была практически ее ровесницей и, в отличие от отпрысков прочих представителей элиты, ничуть не заносчивой и хорошо воспитанной.
Да, так было, но это осталось в прошлом. Потому что папа и дядя Леня поссорились, причем, кажется, очень серьезно. Что стало причиной их размолвки, Таня не знала. Не так давно отец собрал свое семейство в кабинете и заявил, что у них у всех появился враг — дядя Леня. Таня тогда осторожно спросила, значит ли это, что она больше не увидится с его дочкой. И папа, не долго думая, заявил, что Таня ей не пара, и о дружбе надо забыть. Мама попыталась что-то возразить, а вот тетя Ника, сестра отца, всецело поддержала брата, назвав дядю Леонида мерзавцем, преступником и убийцей. После чего Тане было велено покинуть кабинет. Более всего ее тогда разозлило, что брату Диме разрешили остаться, а ее, словно ребенка, выставили за дверь. Ну еще бы, ведь она была девчонкой…
Правда, Тане удалось подслушать часть разговора, шедшего за закрытыми дверями. Но потом около кабинета возник один из телохранителей отца, а при нем, конечно же, нельзя уже было прикладывать ухо к замочной скважине, поэтому Тане не оставалось ничего иного, как ретироваться. Но того, что она услышала, хватило. До нее донеслись фразы, что Леонид «перешел запретную черту», «решил нарушить договоренности», «попытался прибрать к рукам чужую сферу влияния» и «возомнил себя самым главным». И отец, как она поняла, был готов «принять меры». Что за меры, она представления не имела…
С тех пор миновало несколько месяцев, и всяческие контакты с дядей Леней прекратились. Таня переживала потерю подруги, но изменить ничего не могла. Как-то однажды заикнулась о том, можно ли позвонить ей и пригласить в гости или самой съездить к ней, а мама сухо ответила: глупости, она должна вообще забыть, что у нее была такая подруга.