Говорят, что Иростану Строгому было дано великое знание, как обращать бездушный металл в живую плоть. Но ранее в Астаферроне никто не видел это величественное, пугающее маленьких детей и некоторых взрослых чудо. Часть лица его блестела в последних лучах закатного солнца, как начищенный пятак.
Иростан в окружении местных гвардейцев спокойно прошествовал к центру площади, поднялся на помост, где звучным голосом оповестил всех горожан:
– Не бойтесь. Страх питает ихничуть не хуже нашей плоти. Не дайте шанса Тьме проникнуть в ваше сердце и пустить там ростки. Я здесь, чтобы свершить правосудие. Сейчас на ваших глазах будет исполнена воля божия! Узрите!
Сквозь толпу повели ведовку. Люди расступились, разглядывая чудовище и перешептываясь меж собой. Стройная девушка в белой рубашке до колен, босая, со спутанными длинными черными волосами, закрывающими лицо, исцарапанными в кровь коленями, дрожащая от холода и ужаса, спотыкаясь, шла на место казни. К грубо скованному ошейнику на шее прицепили жерди, с помощью которых ее, как дикое животное, вели на убой.
Квизитор криво усмехнулся. Ведовка подняла голову, случайно встретилась с ним взглядом, да так и замерла, точно наткнувшись на незримую преграду. В глазах плескался страх острый и звенящий, как натянутая струна. Мольба… Люди шептались все громче.
– Тихо! – крикнул Иростан, и серебристая часть его лица щелкнула челюстью. – Не верьте обманчиво-прекрасному лицу этой девки. Ониумеют лгать! О да, они, придумавшие саму ложь, знают, чем смутить честных людей и затмить их разум! Ваши глаза обманывают вас! Она обманывает вас!
Ведовку втолкнули на помост и там сняли ошейник. Она тут же стала растирать шею. Квизитор строго посмотрел на нее:
– Ты признаешься в своих злодеяниях? Подтверждаешь связь с нечистыми силами?
– Отпустите. Я не знаю, о чем вы. Я ничего дурного не делала, вела честную и праведную жизнь. Прошу, дайте мне уйти.
Девушка сжалась, надеясь стать еще меньше, а то и вовсе исчезнуть из поля зрения равнодушно-жестоких глаз квизитора.
– Ты лжешь! Тебя видели горожане, похищенные дети подтвердили, что ты увела их в лес, где всячески отравляла их душу лживыми рассказами!
– Нет… я…
– Ты отравила свое тело и душу! Ты отдалась Люциэру!
– Я лишь хотела помочь! Просто помочь!!!
Почти птичий, гортанный крик вырвался наружу из слабого тела. Иростан презрительно сморщился, вытащил кинжал и лениво махнул кистью, разрубая воздух перед ее лицом крест-накрест:
– Ты упрямишься, но я вижу на тебе зловонную печать всех проклятых. Виновна.
Вот и весь суд.
Несколько крепких мужчин, собравшись с духом, схватили ведовку за плечи и толкнули в сторону обструганного столба. Гибкую фигурку обвила пеньковая веревка. А девушка все кричала и рвалась, как ворона, попавшая в силки.
– Люди Астаферроны, внемлите мне! Я квизитор Холодных земель в очередной раз раскрыл козни Тьмы! Вы видите… – Факел упал на специально собранную солому. Первые струйки дыма поднялись в алое небо, огонь стремительно заскользил к ногам осужденной. – Видите?! Она кричит от того, что сотни бесов терзают ее изнутри! Она очищается! Ваши души очищаются!
Но крик резко оборвался.
Повисла тишина. Квизитор обернулся и посмотрел на девушку. Она висела на веревках, уронив голову на грудь. Волосы спутанными кольцами спускались вниз, где их радостно лизало пламя. Все, кто еще не ослеп от старости или болезни, видели, что они не горели. Очищающий огонь щадил их!
– Ты глуп, человек. Мы всего лишь хотели тебе помочь.
Ведовка шумно втянула воздух со свистящим, почти змеиным звуком. Выгнулась томно и сладострастно, как продажная блудница, искушающая случайного прохожего, обожгла взглядом побледневшего Иростана и расхохоталась.
Сначала тихо, потом все громче и громче, пока смех ее стаей черных птиц не разлетелся по всей площади. Она смеялась так пленительно, так надменно, непристойно и жестоко, что у квизитора помутнело перед глазами.
Мужчина коснулся век. Как во сне, медленно провел рукой по лицу, а когда убрал, осужденная уже была рядом.
Прекрасное лицо ведовки было искажено гримасой ярости. Она стояла величественная и пугающая, незримо возвышаясь над всеми, и квизитор мог поклясться, что от ее кожи веяло могильным холодом.