Мы чокнулись стаканами и выпили, а потом я ушел, поскольку теперь, когда проблема моего брака была решена, у меня имелись более неотложные дела.
Свадьба была не такой роскошной, как можно было бы ожидать от человека в моем положении, но она была больше, чем мне хотелось бы. Валентина была красивой невестой, элегантной и утонченной в своем кремовом платье. Мое внимание должно было быть приковано к ней — только к ней — с того момента, как она вошла в церковь, и даже больше, когда она подошла ко мне и ее отец передал ее мне.
И все же я изо всех сил старался остаться в настоящем, чтобы не вернуться на много лет назад к другой свадебной церемонии, к другой женщине. К женщине, которая все еще преследовала меня по ночам своими печальными глазами.
Когда пришло время нашего поцелуя, мои внутренности сжались. После смерти Карлы я ни разу не целовался с женщиной. Это был слишком интимный жест, слишком эмоциональный. Но Валентина была моей женой, и все ожидали, что мы разделим поцелуй.
Я не показывал своего конфликта, не позволял себе ни секунды колебания, когда опустил свой рот к ожидающим губам Валентины. Нежелание, которое я ожидал от этого интимного контакта, не пришло, но чувство вины обрушилось на меня лавиной. Отстранившись, я поймал испытующее выражение лица Валентины, и повернулся к гостям. Валентина думала, что наш брак позволит ей заглянуть за мои стены — она скоро разочаруется.
Свадьба была чередой бессмысленных разговоров, натянутых улыбок и поздравлений, которые я с трудом мог принять. Танцы были лишь немногим лучше.
Я отпустил Арию после нашего обязательного танца, и она быстро вернулась к Луке, в то время как я покинул танцпол, чтобы немного прояснить голову. Орацио отошел в сторону, и я направился к нему. Заметив мое приближение, он немного выпрямился.
— Данте, — сказал он, настороженно глядя на меня.
Наши отношения всегда были далекими, и я сомневался, что они изменятся сейчас.
— Ты уже уладил свой спор с отцом?
— Вряд ли это можно назвать спором. Он высказал мне свое мнение и ожидает, что я последую его приказу.
Я кивнул.
— В нашем мире господствуют старые правила, которые нелегко обойти. Часто кажется, что есть только долг и мало выбора.
Орацио поджал губы.
— Я все понимаю. Долг это слово, которое я слишком хорошо знаю.
Я заглянул ему в глаза.
— Отказаться от того, кто нам дорог, никогда не бывает легко, но брак по расчету может быть взаимовыгодным.
Даже для моих собственных ушей эти слова прозвучали глухо. Мои глаза следили за Маттео, когда он склонился перед Валентиной и притянул ее к себе. Гнев нахлынул на меня из-за его открытого неуважения.
— Так вот что значит для тебя Валентина — удобство?
Я бросил на Орацио острый взгляд.
— Я не буду обсуждать с тобой свой брак. И не собираюсь вмешиваться в твои дела.
Орацио отвел взгляд.
— Если ты поговоришь с моим отцом, он, возможно, поймет причину.
— Я не могу вмешиваться в семейные дела. Твой отец всегда был преданным человеком.
Смех Валентины разнесся по помещению. Мой взгляд нашел ее, когда она широко улыбнулась чему-то, что, должно быть, сказал Маттео.
— Прошу прощения, — сказал я Орацио, который только кивнул и направился к Валентине и Маттео.
По какой-то необъяснимой причине мне не понравилось, что Валентина, казалось, совершенно спокойно общалась с Маттео. Его обаяние пользовалось дурной славой.
— Думаю, теперь снова моя очередь, — сказал я, когда подошёл к ним, мой голос был резким.
Губы Маттео дрогнули.
— Конечно. Кто сможет долго остаться в стороне от такой жгучей красотки?
Потом он поцеловал Валентине руку так, что у меня кровь закипела в жилах. Открытая провокация говорила с темной яростью, которая весь день дремала под тонким слоем контроля. Валентина схватила меня за руку прежде, чем я успел решить, даст ли мне убийство Маттео необходимое удовлетворение, чтобы оправдать войну с Фамильей. Ария была достаточно умна, уводя Маттео прочь.
— Я думала, ты собирался танцевать со мной? — слова Валентины прервали мои размышления.
Я притянул ее к себе и повел по танцполу, даже если тихая музыка не была комплиментом моему бешено бьющемуся пульсу.
— Что он сказал? — спросил я.
— Хм?
— Что тебя так рассмешило?
— Он шутил о резине.
На лице Валентины промелькнуло легкое смущение.
— Ему надо быть поосторожнее.
— Я думаю, он немного на взводе из-за проблем между ним и Джианной.
— Как я слышал, он всегда имел взрывной характер, даже до его помолвки с девочкой Скудери.