Она резко развернулась и бросилась прочь, захлопнув дверь с такой силой, что книга упала с полки. Словно проснувшийся охотник, я погнался за ней и схватил ее за запястье.
— У тебя отвратительный характер.
Ее глаза сузились, и черт возьми, я жаждал погрузить свой член в нее прямо посреди коридора.
— Это твоя вина.
— Этот брак всегда был по логическим мотивам. Я же говорил тебе об этом.
— Но это не означает, что мы не можем попытаться превратить его в настоящий брак. Не существует таких логических мотивов, по которым мы не должны спать друг с другом. Ты спал с проститутками, так почему же не можешь спать со мной?
Ее глаза наполнились смущением и болью. Валентина была молода и в каком-то смысле наивна, хотя часто и выставляла себя на первый план изощренной.
— Потому что я был зол и хотел кого-нибудь трахнуть. Я хотел, чтобы это было грубо и жестко. Я не искал близости или нежности, или чего бы то ни было, что нужно тебе. Я получал удовольствие, а затем уходил. Того, чего ищешь ты, я дать не могу. Та часть меня, которая была способна на это, умерла вместе с моей женой, и она не вернется…
Валентина придвинулась ближе.
— Ты не можешь знать, чего я хочу. Может быть, мы хотим одного и того же.
— Я по глазам вижу, что это не так. Ты хочешь заниматься любовью, но я не могу тебе этого дать. Я жажду обладать тобой, владеть безраздельно, но не по тем причинам, по которым ты хочешь меня. Я бессердечный ублюдок, Валентина. Не старайся разглядеть во мне что-то иное. Деловой костюм и бесстрастное лицо — тонкий слой, скрывающий чёртову бездну в моей душе сердце. Не пытайся подсмотреть, что находится под ним: то, что найдёшь там, тебе не понравится.
Я отпустил ее и вернулся в свой кабинет.
О том, чтобы закончить работу, после нашего спора не могло быть и речи. Я мог думать только о Валентине.
Когда около обеда раздался стук в дверь, я ожидал, что Валентина спросит, не хочу ли я пообедать вместе с ней. Как только я открыл дверь, то сразу понял, что она здесь не по этой причине. Под шелковой тканью халата она была совершенно голой.
— Можно войти?
Я отступил назад и подошел к письменному столу, подальше от моей жены, хотя внутренности кричали, чтобы я сорвал последний кусочек одежды. Собравшись с духом, я спросил:
— В чем дело?
— Я приняла решение.
— Насчет чего?
Валентина распахнула халат, демонстрируя тело прямо из моих самых мрачных фантазий. Валентина была высокой и стройной, с соблазнительно покачивающимися бедрами. Маленькие темные волосики покрывали ее лобок.
— О нас. О сексе.
Мой пах напрягся, но я заставил себя отвести глаза.
— Тебе нужно уйти.
— Не смей отворачиваться. Взгляни на меня, Данте. Я думаю, что заслуживаю хотя бы этой маленькой любезности.
Она ничего не знала.
— Я для тебя кто? Жена?
— Конечно жена.
И это тоже часть проблемы. Если бы она была обычной девушкой, я бы уже давным давно трахнул ее.
— Тогда заяви свои права, Данте. Сделай меня своей.
Мой пристальный взгляд прошелся по ее соскам, представляя, как я пробую их на вкус, посасываю, пока вонзаюсь в нее.
— У меня тоже есть потребности. Ты бы предпочел, чтобы я нашла себя любовника, который освободит тебя от бремени прикасаться ко мне?
Грубая ревность пронзила меня насквозь.
— Нет, — прорычал я, придвигаясь ближе к Вэл.
Потребность обладать ею переполняла меня, что почти невозможно было это подавить.
Валентина прижалась своим обнаженным телом к моему. Я схватил ее, касаясь горячей кожи ее спины. Желание в ее глазах было тонким ручейком по сравнению с бушующим цунами моего голода по ней. Валентина приподнялась, чтобы поцеловать меня, но я не опустил голову. Обиженная, она отшатнулась и выбежала из моего кабинета.
Часть 4
Она этого не заслужила. Я взглянул на свой побелевший кулак, затем на выпуклость в брюках. Кого, черт возьми, я обманываю? Я не был хорошим человеком. Мог взять все, что захочу, но почему лишил себя этого, когда Валентина была готова? Я хотел ее, Валентина хотела меня. Я всегда гордился своим самообладанием, тогда почему так боялся потерять его рядом с ней?
Не раздумывая, я отправился на поиски своей жены. Я все еще не был уверен, что буду делать, когда увижу ее, если наконец прислушаюсь к ревущему голосу в моем теле, требующему, чтобы я взял ее.
Я открыл дверь спальни и увидел Валентину на кровати. Ее халат был широко распахнут, ноги слегка раздвинуты, а изящные длинные пальцы гладили ее киску. Она издала стон, который я почувствовал каждой чертовой клеточкой своего тела, и втянул воздух, зная, что битва, которую я вел последние несколько недель, была проиграна.