В его глазах мелькнуло беспокойство.
На его вопрос было трудно ответить. Валентина была недовольна нашим нынешним положением, прошлая ночь ничего не изменила. Она хотела близости на эмоциональном уровне. Но она была умной девушкой. Ее просьба начать работать, это доказывало. Но даже работа не могла полностью изменить несчастье Валентины. Тем не менее, я должен был признать, что мое предложение занять ей пост менеджера казино подпитывалось надеждой, что она будет слишком занята, чтобы думать о нашем эмоциональном отчуждении. Казалось, что это единственный способ гарантировать ей счастье, и я хотел, чтобы она была счастлива.
— У нее все хорошо. Она хочет начать работать.
На лице Джованни отразилось удивление. Я пересек комнату и подошел к отцу, который так и не встал с кресла.
— Полагаю, ты не позволил ей такой ерунды, — съязвил он.
Рокко указал на кресло рядом с креслом моего отца, но я покачал головой, предпочитая более высокую точку обзора, когда имел дело со стариком. Рокко сел, а Джованни последовал за ним, ожидая моего ответа.
— Я предложил ей работу в одном из наших подпольных казино.
— Тот, что возле Палермо? — догадался Рокко.
Я только недавно убил предыдущего управляющего за кражу денег у Наряда.
— Да.
— Раффаэле и Леонардо это не понравится. В любом случае, что ей надо делать? Не думаю, что ты хочешь, чтобы она была приветливой, — пробормотал отец, приглаживая свои седые волосы, хотя они были на месте.
Я прищурился, глядя на него. Лицо Джованни побагровело от гнева, рука сжалась на колене.
— Я ожидаю, что все проявят уважение к моей жене, включая тебя, отец, — тихо сказал я.
Многие люди в Наряде были бы оскорблены одной лишь мыслью о том, что жена Капо работает, особенно на таком важном посту. Это решение для Валентины.
Глаза отца вспыхнули от гнева, но теперь я был главой Наряда. В то время как он все еще пользовался большим уважением среди наших людей, они видели во мне более способного лидера уже много лет. Отец уже стар. Для него настало время умереть. К несчастью, он цеплялся за жизнь, как все нарциссы.
Засунув руки в карманы, я небрежно сказал:
— Она будет управлять казино.
— Это просто смешно, — ответил отец, качая головой. — Ни Леонардо, ни Раффаэле не станут слушать приказы девушки.
Выражение лица Рокко было нарочито пустым, но я подозревал, что он разделяет взгляды моего отца. Однако он был слишком умен, чтобы не встать на мою сторону, и постарался бы убедить моих людей в моей точке зрения, даже если не был согласен. Он был оппортунистом[2] до мозга костей, что было одновременно и полезно, и отвратительно.
Отец повернулся к Рокко, как я и ожидал.
— Ты не можешь быть согласен с выбором Данте.
Рокко натянуто улыбнулся.
— Я доверяю своему Капо делать то, что лучше всего.
Губы отца сжались в тонкую линию. Я предпочитал термин Капо, но он привил мне — Босс. Тонко воспользовавшись словом Капо, ясно показало, на чьей стороне Рокко: на моей. Его благодарность распространялась и на настоящее. Оставив его в живых оказалось полезным во многих отношениях за эти годы. Он едва заметно кивнул мне, его глаза были похожи на глаза собаки, ожидающей угощения.
Отец повернулся к Джованни, который, как и Рокко, знал, что лучше не показывать своих чувств открыто.
— Ты же не хочешь, чтобы твоя дочь работала. Это некорректно.
— Если это делает Вэл счастливой и если Данте согласен с этим, то не вижу причин для своего неодобрения. Она все равно прекратит работать, как только станет матерью.
Я весь напрягся. Ожидалось, что у меня появятся дети, особенно теперь, когда мне было уже за тридцать и мой первый брак не произвел никакого потомства. Я боролся с нахлынувшим потоком гнева и печали.
Отец мрачно кивнул.
— Когда бы это ни было. Но уверен, что Данте уже все спланировал.
После этого он ничего не сказал. Может, наконец он понял, что дни его власти подошли к концу. Теперь мое слово закон. Без сомнения, он по-прежнему будет выражать мне свое мнение по этому вопросу, неоднократно.
Когда встреча завершилась, я отвел отца в сторону.
— Считаю, тебе пора полностью уйти в отставку и перестать посещать мои встречи с моими людьми. Твоё присутствие подрывает мой авторитет, а я не могу этого допустить.
— Допустить? — резко повторил отец.
Его возрастные глаза встретились с моими, пытаясь пристально посмотреть на меня, но, как и в последние несколько лет, он в конце концов отвел взгляд.
— Хорошо. Если это то, чего ты хочешь.