Мы встретились в баре одного из наших речных казино, чтобы немного выпить. Поставив передо мной стакан, бармен держался на расстоянии, чувствуя мое мрачное настроение.
Пьетро был старше меня на два года и в настоящее время работал в Чикаго, прежде чем через несколько лет занять должность Младшего Босса Миннеаполиса своего отца. Я потягивал виски, когда он опустился на стул рядом со мной, жестом показывая бармену дать ему то же самое, что и мне.
Я бросил на него быстрый взгляд.
Его рубашка была помята, а темные волосы торчали во все стороны. Как только стакан оказался перед ним, он схватил его и одним глотком осушил. Затем его мрачные глаза встретились с моими.
— Не позволяй Якопо добраться до Инес, Данте.
Я повернул стакан на стойке бара. Пьетро дважды просил руки Инес. Как будущий Младший Босс Миннеаполиса он был хорошим кандидатом. Он всего на шесть лет старше ее, а не на двенадцать, как Якопо, и, самое главное, он не был садистом.
— Почему ты хочешь Инес? — устало спросил я его.
Он нахмурился.
— Потому что я ее уважаю. Несмотря на свой возраст, она умеет держать себя в руках. Она гордая, элегантная и красивая.
— И хорошая кандидатка.
Это был неоспоримый факт. Каждый мужчина в наших кругах, который хотел бы Инес, был бы глуп, если бы не подумал о том положительном влиянии, которое брак окажет на его будущее.
— Конечно, и это тоже. Моя семья желает союза с вашей семьей. Но с тех пор, как я танцевал с Инес несколько месяцев назад, я знал, что хочу, чтобы она стала моей женой.
Пьетро схватил меня за руку, заставляя встретиться с ним взглядом. Искренняя забота в его глазах удивила меня. Это была не любовь. Он недостаточно хорошо знал Инес, но она явно была ему небезразлична.
— Данте, мы с тобой знаем, что за человек Якопо.
Все знали что за человек Якопо. Он получал удовольствие от пыток. Я тоже иногда ценил силу, которое это давало мне, особенно если я имел дело с предателями или врагами, но Якопо наслаждался этим на сексуальном уровне, что не предвещало ничего хорошего в браке.
Я наклонил голову, пытаясь подавить переполняющую меня ярость.
— Как ты можешь быть так спокоен? Как можешь не прибывать в ярости?
Я почти улыбнулся. Моя ярость была заперта глубоко внутри, где она и останется, пока я не решу выпустить ее на волю. Потребовались годы, чтобы усовершенствовать мою бесстрастную маску, но теперь она была непроницаема, как сталь.
— Мой отец Капо. Ты же знаешь, что это его решение, а не мое.
Глаза Пьетро горели яростью.
— Но ты не одобряешь этого.
Конечно, я не одобрял. Да и как я мог одобрять?
— Инес моя сестра, — просто ответил я.
Я бы не стал больше говорить на людях, даже если мне нравился Пьетро.
— Ты в состоянии стоять и смотреть, как ее отдают монстру?
— Якопо самоуверен и высокомерен. В конце концов, это может его убить.
Пьетро заказал себе еще один напиток, а я все еще крутил в руках свой первый. Мне никогда не нравилось напиваться. Потеря контроля и запретов вызывала у меня глубокое отвращение.
— В конце концов, это может быть слишком поздно для Инес.
Я опустошил свой стакан виски.
— Они поженятся только следующим летом…
— Следующим летом? Тогда ей будет всего семнадцать. Неужели они не дождутся ее совершеннолетия?
Бармен поднял бутылку, но я отрицательно покачал головой. Я не хотел напиваться.
— Один год это очень долго, Пьетро.
Я встретился с ним взглядом.
Он внимательно смотрел мне в глаза, пытаясь понять смысл моих слов. Я бы не стал говорить более откровенно, чем есть на данный момент.
— Ты можешь мне доверять. Я могу помочь.
Я холодно улыбнулся ему, но ничего не сказал. Я бы ни за что не выложил ему все свои секреты и не поделился ими больше, чем у меня уже было. Пьетро был одним из немногих людей, которым я доверял до некоторой степени, но определенно не настолько, чтобы рассказать ему больше, чем было абсолютно необходимо.
— Мне не нужна твоя помощь.
Рокко и Якопо ждали возле машины, когда мы с Энцо приехали. Якопо широко улыбнулся, еще выше подняв голову и выпятив грудь. Я резко кивнул ему и его брату. Если я сейчас произнесу хоть слово, это будет совсем не похоже на тот изощренный холод, которым я славился. Энцо пожал им руки, но по тому, как сжались его губы, когда он дотронулся до Якопо, было ясно, что он о нем думает. Мало кто любил Якопо. Я никому из них не доверял.
Не говоря ни слова, я скользнул на заднее сиденье. Энцо, как обычно, сел за руль.
— Ты на заднее сиденье, брызгун, — сказал Якопо Рокко, у которого покраснели уши.