Я спокойно прицелился, моя рука не дрожала, пока я ждал его следующей ошибки. Наконец он снова поднял голову, и я направил пулю в голову ублюдка, отчего его мозг разлетелся во все стороны. Он повалился боком на пол, выронив свой пистолет — русский образец.
Якопо все еще был занят своим противником. Мой взгляд был прикован к оружию Братвы. Я вытащил одну из своих кожаных перчаток из куртки и надел ее, прежде чем поднять брошенный пистолет. Затем взял свою собственную Баретту и выстрелил из нее в последнего человека Братвы. Якопо обернулся с торжествующей ухмылкой, которая погасла, когда он увидел, что я направляю на него русский пистолет.
— Брак с тобой не станет судьбой моей сестры.
Он вскинул пистолет одновременно с тем, как я нажал на курок. Пуля пробила ему левый глаз, отбросив голову назад. Его тело упало навзничь. На мгновение вокруг меня воцарилась тишина, жуткая пустота, которая резонировала в моих ушах.
Предательство.
Я убил солдата Наряда. Человека, преданному нашему делу, моему отцу, Наряду.
Резкий вдох заставил мои глаза метнуться к двери, где стоял Рокко Скудери. Один взгляд на его лицо — и я понял, что он стал свидетелем моего убийства его брата. Несколько мгновений никто из нас не двигался. Я все еще целился из русского пистолета в то место, где только что была голова Якопо.
Лицо Рокко изменилось от шока до… облегчения.
Рокко явно испытал облегчение, нет, восторг от того, что его старший брат мертв. Между ними не было никакой любви, но эта неосторожная демонстрация радости стала для него неожиданностью. Я навел пистолет прямо на череп Рокко, но ему, похоже, было все равно.
Широко раскрыв глаза, он подошел ближе к своему мертвому брату, и на его лице появилась тревожная улыбка. Он плюнул на труп и несколько раз сильно пнул его ногой.
Я медленно опустил пистолет, прищурившись от такого проявления эмоций.
— Вот видишь! Видишь! Ты получил то, что заслуживал! — он бушевал, его голова покраснела и покрылась испариной. — Ты получил!
Тяжело дыша, он повернулся ко мне. Мой пистолет уже был нацелен ему в грудь, и я пытался решить, могу ли я рискнуть убить и его тоже.
Рокко Скудери не был хорошим человеком, но он был так же лоялен, как и его брат, возможно, даже больше, и не разделял садизма своего брата, по крайней мере, не показывал этого открыто до сих пор.
Взгляд Рокко упал на пистолет в моей руке, русскую модель, оборвавшая жизнь его брата, понимая, что это может лишить и его жизнь.
— Я никому не скажу, — сказал он.
Я придвинулся к нему поближе, перешагнув при этом через мертвого русского. Я не сводил глаз с Рокко.
— Не расскажешь? — холодно спросил я. — Честь требует, чтобы ты сообщил своему отцу правду о том, кто убил его наследника, и твоя клятва обязывает тебя раскрыть любое предательство своему Капо, моему отцу.
Рокко поморщился, его глаза горели ненавистью.
— Так долго, как я могу себе представить, я мечтал, чтобы он умер. Я бы сам его убил… — он покачал головой. — Я благодарен тебе за то, что ты это сделал. Всегда буду благодарен, Данте. Клянусь, я унесу эту тайну с собой в могилу.
— Почему?
Я остановился в нескольких шагах от него, все еще целясь ему в сердце из пистолета.
— Потому что ты дал мне все, что я когда-либо хотел. Якопо мертв, и я стану Консильери.
Я склонил голову набок.
— Верно. В конце концов ты унаследуешь все от своего отца.
Рокко нахмурился.
— Если он позволит. Якопо был его любимым ребенком.
Мозг Якопо украшал голый бетонный пол.
— Я никому не могу доверить свой секрет в такой пропорции, ты, конечно же, понимаешь.
Взгляд Рокко стал безумным. Я практически видел, как его мысли мечутся в голове. Он сделал шаг ближе, я поднял пистолет повыше.
— Данте, я собираюсь подсыпать своему отцу яд, который тяжело обнаружить, если ты не ищешь его специально. Что-то такое, что сделает его конец похожим на сердечный приступ. У него был уже инфаркт один раз, и вполне естественно, что он испытает еще один после того, как узнает, что его наследник, любимый ребенок, жестоко убит ублюдком Братвы. Ты убедишь своего отца, что я был опустошен и что смерть моего отца была естественной причиной, а я буду убеждать всех, что враг убил моего брата. Таким образом, я не единственный, кто хранит тайну.
У Рокко был потенциал стать полезным Консильери, даже больше, чем у Якопо. Его отец был лишь немногим лучше Якопо и слишком тесно вплетен в мою жизнь. Если бы я хотел постепенной смены власти, мне пришлось бы менять ключевых игроков прямо сейчас. Убийство Рокко вызовет подозрения и оставит меня со Скудери старшим на десять лет или даже больше. Теперь мне необходимо было ослабить власть моего отца тонкими, но эффективными способами.