– Пришла с Кейси и Изадорой.
– Вы здесь втроем? Как?
– Прошли через тайный портал, о котором знала Иза.
– Где?
– В горах.
Зандер недовольно заметил:
– В тех горах живут ведьмы.
Но не стал критиковать ее поступки, что в голове не укладывалось, поскольку обычно этот хранитель обожал указывать всем и вся.
Как странно.
Каллия снова окинула аргонавта взглядом и задумалась, почему и что в нем изменилось, но отвлеклась на разбросанную одежду и стала собирать свои вещи.
– Остальные, наверное, уже недоумевают, где мы застряли. Не думаю, что спускаться, благоухая, как после секса, хорошая мысль. Они ведь знали, что я собиралась всыпать тебе по первое число. И мне совсем не хочется, чтобы Изадора почуяла на мне твой аромат.
Целительница направилась в ванную, бросив через плечо:
– Я мигом.
Она закрыла дверь и глубоко вздохнула. Руки тряслись, а нервные окончания горели. Быстро включив душ, гинайка сняла майку и встала под горячую струю.
Горячая вода позволила расслабиться. Каллия закрыла глаза и откинула голову назад, чтобы вода текла на грудь. Она пыталась не думать ни о чем, но понимала, что ничего не поделаешь. Целительница задыхалась от боли из-за отцовских откровений. Она подставила лицо под душ. Потом вспомнился разговор с Кейси и Изадорой, затем путешествие сюда к Зандеру и то, как она выместила на нем свой гнев и разочарование.
Этого больше делать нельзя, не стоит повторять ошибок прошлого.
Любил ли Зандер ее тогда? И не все ли равно теперь? Главное сейчас – найти сына.
А остальное не так важно.
И сердце Каллии екнуло.
Почувствовав сквозняк, погруженная в думы арголейка слишком поздно поняла, что дверца душевой открылась и закрылась. Развернувшись, Каллия наткнулась на Зандера, устраивавшегося под струей рядом с ней.
– Что ты здесь делаешь?
– Решил, что тоже не мешает принять душ.
Арголейка испугалась и отступила, пытаясь увернуться, но хранитель занимал много места в небольшой душевой.
– Хорошо, но подожди снаружи, я закончу через минуту.
Красавец озорно ухмыльнулся.
– А почему ты вдруг застеснялась, тея? Я уже видел тебя голой.
– Я не стесняюсь, – возразила Каллия, снова отступая, и наткнулась спиной на кафель. – Мне просто нравится уединение. Я через минуту буду готова, тогда душевая полностью в твоем распоряжении.
– А мне нравится мыться с тобой.
Аргонавт хотел было взять ее за руку, но Каллия увернулась, поводив плечом.
– Умоляю, Зандер, – попросила она, едва выговаривая слова от тревоги. И прижалась теснее спиной к стене. – Просто подожди снаружи.
Он прищурился.
– Что-то не так?
– Ничего.
Он взял ее за плечо.
– Повернись.
Каллия уперлась и уставилась на воду, ручейками стекающую по его загорелой груди.
– Нет.
Зандер потянул, но, даже сознавая всю бесполезность своего поведения, Каллия заупрямилась. Воин легко ее развернул, прижал спиной к своей груди и крепко обнял.
– Я же говорил, что так будет лучше, – прошептал он ей на ухо.
Нет. Вода снова полилась на грудь и плечи. Каллия закрыла глаза, желая просто забыть последние десять лет. Но это было невозможно.
– Зандер, умоляю…
– Я уже видел твои шрамы, когда ты была ранена. Не нужно бояться.
– А я не боюсь.
– Так в чем же дело?
Каллия зажмурилась, жалея, что от разговора уже не отвертеться.
– Мне… неприятно, когда другие видят эти уродливые отметины.
Он нежно поцеловал ее в плечо.
– В тебе нет ничего уродливого. – И, подняв голову, отпустил ее и отступил. Каллия почувствовала покалывание, зная, что он изучает шрамы. Хотя те и превратились в тонкие белые линии, но никуда не исчезли. Она ощущала их каждый день и знала, на что они похожи. – Стоит мне подумать, что с тобой сделали…
– Ничего не произошло против моей воли. Я сама так решила.
Молчание Зандера точно отражало его чувства. Ладно, именно поэтому Каллия не хотела об этом говорить. С этой болью она жила каждый день, но старалась приглушить, чтобы выжить. Но теперь страдание нахлынуло сокрушительной волной.
– Я… никто меня не заставлял. – Каллии хотелось объяснить ему. – Зандер, я сама попросила провести ритуал очищения.
– Почему? – спросил пораженный хранитель.
Так сложно передать смысл произошедшего словами.
– Потому что в то время это показалось правильным. И я полагала, что в долгу перед отцом, рискнувшим ради меня своим положением. Потому что… я хотела забыть.