Велор присел на соседний стул, постучал по стакану пальцем, мол: «Повтори-ка заказ».
Алексей повиновался, но сделал это крайне неохотно. Это отчего-то придало мне сил и уверенности. Я тут же расправила плечи и надменно повернула голову в сторону Велора, словно приглашая его продолжить наш обмен любезностями. И о чудо! Мой маневр сработал.
— Дракула, это не примитив, это классика, — парировал он.
— То же могу сказать и о ведьмовском наряде, — холодно произнесла я.
Так холодно, что будь я на месте этого «Недодракулы», однозначно поежилась бы.
— И костюм вовсе не старый. Ретро сейчас в моде, — отчаянная попытка Алексея защитить меня, хоть и выглядела немного неуместно, но все же добавила ему баллов в мой мысленный мужской рейтинг.
Однако Велор иначе оценил это вмешательство, оно несказанно его развеселило. И веселость эта была отнюдь не добрая.
— Какая прелесть, — манерно растягивая слова, произнес он, лениво переводя взгляд с меня на бармена.
Я ждала еще какой-нибудь гадости, но он молчал. И я решила, пока не поздно, сбежать, ведь этот надменный красавец явно за мной не пойдет.
Назвать меня трусихой, конечно нельзя. Я всегда встречала все трудности с высоко поднятой головой, но сейчас я почему-то жутко боялась. Боялась сказать лишнее, боялась показаться глупой… Боялась этого странного Велора, разумеется.
Я не спеша поднялась. Махнула рукой Алексею в знак прощания и только приподняла подол, готовясь припустить куда подальше, как Велор вновь язвительно повторил:
— Ну, надо же! Какая прелесть.
Это стало последней каплей. Я всем телом резко развернулась к брюнету.
— Так, давай проясним, — зашипела я, и даже сама свой голос не узнала. — Что тебе от меня нужно?
И лишь произнеся вопрос, я поняла, что попалась в хитро-спланированную ловушку. Это была чистой воды провокация! И провокатор, вальяжно сидящий и попивающий виски, был абсолютно доволен собой.
Несмотря на осознание, пришедшее ко мне пусть и с опозданием, остановиться я уже не могла и катила на зарвавшегося хама как паровой каток.
— Ты что, вопрос не расслышал? — решила уточнить я.
Велор молчал. По какому-то одному ему известному праву у него было передо мной преимущество.
И я второй раз за вечер почувствовала себя полной идиоткой. Идиоткой потому, что принялась выяснять отношения с совершенно незнакомым мне человеком. Идиоткой потому, что тем самым я показала всю свою обиду и негодование. Идиоткой потому, что показала свою слабость.
«Да чтоб тебя!» — выругалась я про себя и собралась, было, уже уйти с позором, как…
— Вопрос я расслышал. И могу на него ответить, если требуется, — гадко улыбаясь, водя указательным пальцем по бортику стакана и даже не глядя на меня, ответил Велор.
Что мне оставалось делать? Хотели? Получите, распишитесь. Пытаясь сделать вид, что особого интереса у меня не возникло, я устало посмотрела на оппонента.
— Горю от нетерпения.
Велор снова молчал, словно подзадоривая меня.
— Я жду извинений, — наконец изрек он.
Мой рот непроизвольно раскрылся. Я ожидала чего угодно! Какой угодно мерзости или гадости, оскорблений в свой адрес, но не этого.
— Э-э-э… — прозвучало жутко интеллектуально. — Что?
— Что именно в фразе «я жду извинений» тебе не понятно? — уколол меня брюнет, захватывая в плен своих глаз.
— Мне все понятно, — смутилась я, силясь оторвать взгляд от точеного лица. — Загадка только лишь в том, за что именно я должна простить прощения?
— Ну хотя бы за это, — и Велор картинно обвел рукой уже подсохшее пятно на своей рубашке.
Я вытаращила глаза: «Вопиющая наглость! Я сама жертва обстоятельств, но мне же чудесным образом приписали все грехи?»
И только я намерилась разразиться гневной тирадой, как Велора кто-то окликнул.
К нам плавной походкой приближалась эффектная женщина лет… Не знаю, сколько ей лет! Никогда не умела на глаз определять возраст.
Отмечу лишь, что на ней было безумно красивое вечернее платье с глубоким вырезом, а ее темно-каштановые вьющиеся волосы были собраны в высокую строгую прическу. Она была настолько шикарна, что я невольно почувствовала себя гаже того самого утенка.
И эта красотка явно могла похвастать знакомством с Велором.
— Какая встреча, — улыбнулась она.
Однако тепла в этой улыбке не было. Она была скорее опасной, предупреждающей. И глаза женщины были совершенно неподвижны. Ни намека на искорки смеха!
— Здравствуй, Натана, — Велор поднялся, а я закатила глаза: «Что за парад дурацких имен?»