По всему выходило, что промедление дорого ему обошлось.
Молодой король вздрогнул, сбрасывая с себя оцепенение, и напряг слух.
Топот копыт всё ближе и ближе, ржание и хрипы лошадей, резкие команды и окрики.
Тяжелый удар о землю и лязг железа.
Неразборчивое бормотание у самого входа в шатер.
— …вости… Его… чества… я как раз оттуда… не терпит…
— Да что там ещё? — Герран недовольно поджал губы.
Плотный полог отодвинулся, и внутрь шагнул крепкий мужчина в форменной стёганной рубахе королевской гвардии, раньше голубой, а теперь скорее бурой от грязи, пота и чего-то ещё, подозрительно напоминающего пятна крови. Его лица Герран не разглядел — рослому гвардейцу пришлось нагнуться, чтобы не зацепиться шлемом за ткань — зато хорошо разглядел его побитую, исцарапанную кирасу, явно видавшую лучшие времена.
Гвардеец поднял голову, и Герран невольно наморщил лоб и сощурился: кажется, в прошлом он уже видел этого человека рядом со своим отцом. Возможно, их даже представили друг другу — да, пожалуй, так оно и было. В памяти возник образ широкоплечего мужчины средних лет в придворном камзоле с нелепыми буфами на рукавах, на южный манер украшенными многочисленными разрезами [2]; с колючим взглядом исподлобья и с пышными черными усами, которые он зачем-то постоянно приглаживал.
Неловко припадая на ногу, мужчина вышел на середину шатра. Неуклюже поклонился Геррану, бросив на него тяжелый взгляд, коротко кивнул Кунраду.
— Сражение проиграно, Ваше Величество. Генерал Диеро убит, — неожиданно приятным баритоном доложил он. — Я капитан Эйдон Эртон, мне приказано вывезти вас отсюда.
Будто спохватившись, он добавил:
— Сожалею, что не смог присутствовать на вашей коронации. Мои поздравления. И мои соболезнования. Это большая потеря для всех нас.
До Геррана не сразу дошел смысл его слов, но Эйдон не дал ему опомниться. Почтительно приподняв полог, он объявил:
— Ваша гвардия ждет, Ваше Величество.
Как себя вести, Герран не знал, а времени разбираться в ситуации не было. Он гордо вскинул голову и, не произнеся ни слова, вышел наружу.
У шатра его уже дожидались несколько дюжин всадников. Все, как один — в таких же, как у Эйдона, голубых стёганках, в серых кирасах и простых шлемах без украшений. Впрочем, от Геррана не укрылось, что многие за свой счет дополнили доспех набедренниками, наплечниками и латными рукавицами — очевидно, гвардейцы были заметно богаче своего капитана.
Но самым странным и неожиданным было даже не это.
Герран пораженно переводил взгляд с одного серого от усталости лица на другое и не находил в потухших глазах ни намека на почтительность.
В воздухе повисло напряжённое молчание.
— Слава королю, — наконец прохрипел одни из всадников, и его слова подхватил нестройный хор голосов, таких же хриплых и бесцветных.
— И это всё, что осталось от королевской гвардии? — Герран старался скрыть своё потрясение под маской недовольства.
— Да, Ваше Величество, — будто не замечая раздражения в голосе Геррана, ответил Эйдон. — Все, кого удалось собрать.
Кто-то фыркнул.
— Все, кого не успел угробить наш блистательный полководец.
— Кто это сказал?!
Глаза Геррана сузились и забегали по рядам всадников.
— Мартон Хельдер, — раздался тот же голос.
Строй расступился, пропуская дерзкого Хельдера вперёд. Им оказался молодой солдат с копной непослушных кудрявых волос и открытым добродушным лицом, перемазанным не то грязью, не то копотью.
Герран нахмурился — фамилия гвардейца ни о чем ему не говорила. Хельдеры правят землями на юге? Или, кажется, на востоке? И в каком титуле?
— Младший сын барона Хельдера, — негромко подсказал Кунрад. — Земли на востоке королевства, леса Хельдер.
— Да помню я…
— Нужно знать своих ленников, — едва слышно проворчал Мартон.
Это стало последней каплей. Герран задохнулся от бешенства; он был готов наброситься на наглого гвардейца и голыми руками разорвать его на части.
— Мартон, следи за языком! — резко одёрнул всадника Эйдон. — Генерал Диеро вряд ли сможет тебе ответить.
Одновременно с этим Кунрад наклонился к уху своего воспитанника и горячо зашептал:
— Прошу Вас, Ваше Величество, сейчас не время ссориться со знатью.
Герран раздражено передернул плечами и тяжело засопел. Старик был прав: ссориться со знатью было совершенно не с руки. Во всяком случае, пока.