Анне показалось, что прошло всего каких-то четверть часа, и Павел предстал перед ней посвежевший, гладко выбритый, с чуть влажными волосами, распространяя вокруг себя тонкий запах одеколона… Как можно за пятнадцать минут так преобразиться? Что же, Демьян с Матвеем напару занимались Его Сиятельством? Один помогал ему принять ванну, а другой брил его в это же время?
Ливен на этот раз был одет не в элегантный костюм, а в военный мундир.
— Павел Александрович, какой Вы красивый в мундире! — от души восхитилась Анна.
— Значит в гражданском платье я некрасивый? Такого мне еще никто не говорил… — в шутку обиделся Павел.
— Я не это имела ввиду, — Анна смутилась. — Просто в мундире Вы красивы… по-другому…
— Аня, многие женщины находят мужчин в форме привлекательными. Этим, кстати, некоторые военные и пользуются… когда кроме мундира даму привлечь больше нечем… Но, если честно, мне приятно, что тебе понравилось, как я выгляжу в форме. Значит, подполковник Ливен тоже имеет шанс на твое расположение, а не только Павел Александрович и Его Сиятельство… — усмехнулся он, — рад этому, очень рад.
— Павел Александрович, Вы всегда так? С усмешкой?
— Аня, если честно, я очень редко разговариваю с кем-то подобным образом. Я веду себя так только с теми людьми, которые входят… в очень узкий круг… Вы с Яковом принадлежите ему, поэтому и видите меня таким… Таким меня не знает почти никто… Извини, если такое мое поведение тебе неприятно… — с совершенно серьезным выражением лица сказал Ливен.
— Нет, не неприятно. Совсем нет. Просто немного непривычно… Но я привыкну… — Анна поняла, что Павел имел ввиду, таким — с ухмылкой и усмешкой он был с теми людьми, с кем был близок. С родными и, возможно, несколькими друзьями. С ними он был Павлом Ливеном. С остальными он был подполковником и Его Сиятельством, которым не престало усмехаться и ухмыляться.
Матвей спустился вниз через пару минут после князя и накрыл стол в столовой. Он подал Его Сиятельству и его гостье мясной пирог, эклеры, булочки и миндальное печенье, абрикосовое и клубничное варенье.
— Аня, может быть, ты хочешь что-то другое? Прошу тебя, не стесняйся.
— Нет, нет, больше ничего не нужно.
Его Сиятельство сделал дворецкому знак удалиться.
Анна съела небольшой кусок пирога, так как проголодалась в дороге, а эклер она только надкусила. Почему-то в горло больше ничего не лезло. Ей было грустно. Но не только потому, что она была в разлуке с Яковом, это она уже осознала как необходимость, и за время пути сумела убедить себя думать о поездке как о… приключении, хоть и вынужденном. Нет, ей было еще грустно и от того, что Павел уезжал и оставлял ее одну. Ей очень хотелось, чтоб в отсутствие Якова рядом с ней был Павел. Она хотела просто посидеть с ним, возможно, расспросить о его семье, ведь семья Павла — это и семья Якова, да что там говорить, через Якова и ее тоже… А завтра, когда приедет графиня, у нее уже не будет возможности проводить с ним много времени. Его Сиятельство определенно будет уделять время графине, иначе зачем бы он пригласил ее в усадьбу?
— Аня, ты не ешь, а клюешь как птичка, — сказал Павел прямо как говорила ее маменька, когда она была маленькой. — Неужели невкусно? Мне нравится готовка и стряпня Харитона, иначе бы я его не держал. Но если тебе не по душе то, что подали, скажи честно. Ведь тебе и ужин может не понравиться. Я, правда, не знаю, что сегодня собирались подать, но тебе всегда могут приготовить то, что захочешь именно ты.
— Нет, вкусно… просто аппетита нет… И ужин я, наверное, пропущу, мне не хочется ужинать в одиночестве…
— Аня, это еще что за разговоры? Ужинать видите ли она без меня не будет. У меня такая служба — меня могут вызвать совершенно внезапно, в любое время дня и ночи. А если я на неделю уеду, ты что же всю неделю будешь голодать?
Анна промолчала. Видя, как она насупилась, Ливен сменил тон:
— Аня, ну я, правда, уезжаю только на несколько часов. Вернусь утром, как и сказал. Если бы я не поехал в Петербург, после чая я бы все равно был занят, возможно, до позднего вечера — смотря сколько накопившихся в мое отсутствие документов мне нужно было бы изучить.
И затем добавил:
— И, пожалуйста, не думай, что если завтра приедет графиня, то у меня больше для тебя не будет времени. Я могу пообещать тебе, что за исключением того времени, что я буду на службе и буду занят бумагами у себя в кабинете, ты всегда можешь рассчитывать на мое внимание. С графиней у меня есть возможность встречаться в Петербурге, а с тобой нет. Естественно, я предпочту проводить свое свободное время с тобой. Поэтому совершенно нет причины для грусти.
Откуда Павел мог знать, что она думала именно об этом, и что это ее и печалило?
— Дядя Павел, спасибо Вам…
— За что же, девочка моя?
— За то, что Вы такой…
— Догадливый и понятливый? — улыбнулся Ливен. — Аня, это же очевидно. Я привез тебя к себе в дом и тут же уезжаю, это любого бы расстроило. Тем более когда намечаются другие гости, которым тоже нужно внимание. Аня, графиня — не эгоцентричная особа, которая будет требовать, чтоб я не отходил от нее ни на шаг, и будет вешаться мне на шею. Если бы она была такой, дальше пары ни к чему не обязывающих свиданий у меня бы никогда с ней не зашло. И кроме того, она женщина умная и понимает, что мне бы хотелось поближе познакомиться с новой родственницей, раз представилась такая возможность… Да, и еще — она, возможно, будет приглашать тебя куда-то, например, на прогулку. Если у тебя не будет желания составить ей компанию, не нужно переступать через себя и соглашаться, ты сюда приехала не в качестве компаньонки. А если по какой-то причине графиня тебе не понравится, что, конечно, я слабо представляю, но ведь может случиться всякое, никто не будет заставлять тебя терпеть ее общество. Можно сделать так, что вы с ней вообще не будете встречаться, даже за едой. И не нужно жертв с твоей стороны, чтоб якобы не обидеть меня. Я все равно это пойму. Я хочу, чтоб в моем доме прежде всего было комфортно тебе. Именно тебе, а не графине. Поэтому если ты почувствуешь какую-то неловкость при общении с графиней, не говоря уж о неприязни, сразу скажи мне. Я все улажу сам. Договорились?
— Да, — кивнула Анна.
— Ну вот и замечательно. Ну все, моя девочка, я поехал, увидимся завтра утром. Не скучай здесь без меня.
Анна вышла на крыльцо проводить Павла, у дома стоял уже другой экипаж, не тот, который привез их со станции. Ливен улыбнулся Анне еще раз, и экипаж тронулся. Анна закусила губу.
Может, погулять в саду? Анна решила взять в комнате шляпку. Марфа к этому времени уже разобрала ее вещи.
— Ваша Милость, отдохнуть желаете? Или, может, с дороги ванну? А то в поездах-то этих Бог знает сколько грязи. Вы только прикажите, Матвей с Демьяном Вам с кухни горячей воды наносят. Или баньку желаете? Она как раз натоплена, мы же Его Сиятельство с дороги ждали. Баня у нас хорошая, да и господская сторона хоть и не такая роскошная, как в столице, все же не чета людской.
— Господская? — удивилась Анна.
— Ну где Его Сиятельство моется и его гости, если, конечно, они снизойдут до бани, а то некоторые только ванну предпочитают…
— Марфа, я даже не знаю… Я все свои принадлежности дома оставила…
— Ваша Милость, да у нас в кладовой целая полка всего, скажите, что нужно, я Вам все принесу. А в бане тоже всего достаточно.
Анна подумала, что предпочла бы ванну, но заставлять слуг таскать горячую воду из кухни флигеля на второй этаж дома… Пусть уж лучше баня. Там хоть ничьих услуг не потребуется… как ей представлялось… Но Марфа, видимо, думала по-другому, она спросила, что наденет Ее Милость, какое платье и белье взять с собой, ведь все, что было на ней в дороге, сразу заберут в стирку. В бане показала ей целый склад всяческих банных принадлежностей, спросила, какую воду предпочитает Ее Милость, следует ли помочь барыне помыться или хотя бы помыть волосы… Немытая еще голова Анны уже начала кружиться от чрезмерной… заботы… Она сказала, что ничего не нужно, что все сделает сама. Но Марфа настояла хотя бы прополоскать Ее Милости волосы и развела какой-то очень приятно пахнувший настой в тазу… Потом, когда Анна сидела в предбаннике и пила прохладный морс, извела на ее волосы аж три полотенца, и все время восхищалась красотой волос Ее Милости, расчесывая их… А затем спросила у нее разрешения сполоснуться самой, пока волосы Ее Милости сохнут, чтоб потом уложить их. Анна была в замешательстве — слуги князя спрашивали ее, разрешит ли она им что-то… Видимо, так распорядился Его Сиятельство… Анна к такому не привыкла. Но, видимо, придется привыкать… распоряжаться слугами князя, как, по словам Павла, это делали Дмитрий Александрович и Александр… Ей это было не по душе, как и чрезмерное усердие… но последнее казалось меньшим «злом», так как она надеялась, что графиня, которая приедет на следующий день без своих слуг, будет занимать княжеских слуг поручениями так, что прислуживать Ее Милости со всей их… настойчивостью… у них не останется возможности…