Они вернулись в дом, и Анна поднялась к себе. Марфа укладывала ее платья и немного нервничала. Видимо, она до последнего момента не была уверена, захочет ли Ее Милость взять ее с собой.
— Марфа, ты сложи, что можешь… А остальное я сама могу… Тебе ведь и самой собираться нужно…
— Самой собираться? Значит Вы, Ваша Милость, хотите, чтоб я служила у Вас с Яковом Дмитриевичем? — посветлело лицо Марфы.
— Конечно, хочу.
— Тогда уж я Вам и вовсе ничего собирать не позволю, раз теперь Вы — моя хозяйка. Видано ли, чтоб дама сама вещи укладывала, если у нее служанка есть? Вам какое платье оставить на завтра, то, в котором Вы сюда приехали?
— Да, то. Оно удобное, для дороги в самый раз…
— А на сегодня?
— Да, на сегодня ведь тоже нужно платье… Павел Александрович пригласил меня провести вечер вдвоем… Я раньше хотела надеть вот это, но оно, наверное, слишком… роскошное… — Анна показала на единственное вечернее платье, которое еще не демонстрировала. — Может, надеть то, что попроще?
— Анна Викторовна, мне можно сказать свое мнение?
— Да, Марфа, конечно…
— Хоть Павел Александрович в Вас как в женщине и не заинтересован, он все же мужчина… и имеет право видеть приглашенную им даму… в самом прекрасном облике… Ему было бы приятно, чтоб его родственница принарядилась для него… Или он недостоин того, чтоб в его компании была дама, чье присутствие радовало бы его глаз?
— Да, Марфа, ты права… Я надену именно это платье…
Комментарий к Часть 31
* Н.А. Вельяминов - известный врач, в 1894 году получил придворное звание лейб-хирурга. Пользовался расположением Александра III, лечил его, присутствовал при его кончине.
Тот факт, что Ливен мог устроить, чтоб Вельяминов осмотрел и по необходимости прооперировал сына графини, на мой взгляд, дает большее понимание того, какие у него связи и возможности. Скажем так, далеко не простой человек.
========== Часть 32 ==========
Когда Анна зашла в малую гостиную, Павел с трудом удержался, чтоб не ахнуть. Анна была прекрасна! Очаровательна! Но выглядела она сейчас не как женщина, а как юная барышня. На ней было платье нежного цвета, называемого пепел розы, с чуть более темным рисунком. Лиф у платья был украшен маленькими жемчужинками. Анна сама была как цветок — нежный, трепетный… никем не тронутый… Он мысленно перекрестился, что Саша уже уехал… Иначе бы он не мог гарантировать, что юный Дон Жуан сумел бы держать свои чувства при себе… как намеревался… даже в присутствии его самого и графини…
— Аня, тебе это платье очень идет, — прервал он чуть затянувшуюся паузу. — Как бы ты посмотрела, если бы мы дополнили его теми жемчужными серьгами, что я тебе показывал? Только на сегодняшний вечер…
— Да, наверное…
Когда Павел ходил за украшениями, он подумал о том, что если б Саша попытался сегодня ухаживать за Анной… а здесь по какой-то… случайности оказался Яков, то он бы не знал, чем бы мог закончиться вечер… Яков бы не стерпел пылких взглядов юного воздыхателя в сторону его жены… и его внимания по отношению к ней… А Анна, наверное, бы и не поняла, что Александр видит в ней объект своих… грез, ведь он, Павел, никогда своих симпатий по отношению к ней как к женщине не проявлял, и от Саши она бы подобного тоже не ожидала… Да, телеграмма графине пришла что ни на есть вовремя… Даже, если б здесь не было Якова…
Он принес Анне жемчужный гарнитур Ливенов и помог с колье, в то время как она надевала серьги.
— Аня, поскольку сегодня на ужин нас будет только двое, я немного переиграл меню, и ужин подадут чуть позже… А пока я хотел бы предложить тебе вина, — он разлил вино по бокалам и протянул один ей. — Это айсвайн — «ледяное вино», вино, сделанное из винограда, который прихватил мороз. Оно мне очень нравится, надеюсь понравится и тебе… Я хотел бы выпить за тебя…
— За меня?
— Да, — он чокнулся бокалом с бокалом Анны и пригубил вино — оно было отличным, сладким и очень приятным. Анна тоже сделала глоток. — Как тебе?
— Вкусное… А почему ты решил выпить за меня?
— Потому что любой мужчина предложил бы тост за такую прекрасную даму… Представляю, сколько комплиментов сделал тебе Яков, когда увидел тебя в этом платье…
— А… он меня в этом платье не видел…
— Как это не видел? — удивился Ливен.
— Ну… у меня было не так много поводов, чтоб надевать вечерние платья… Мы же с Яковом почти никуда не ходим…
— А вот это зря… Ну ничего, как я уже говорил, в Петербурге ходить будете. Так что это платье пригодится.
— Ты думаешь, мои вечерние платья… они подходящие для столицы?
— Аня, из тех, что я видел — все. Далеко не все дамы любят чрезмерную роскошь, многие предпочитают элегантные, но… преподносящие их с самой лучшей стороны наряды.
— А какое из платьев тебе понравилось больше всех? — проявила Анна женское любопытство
— Ты хочешь узнать, какое платье понравилось мне больше всех… или в каком мне больше всего понравилась ты? — улыбнулся столичный дамский угодник и наполнил уже опустевший бокал Анны. Они сели в кресла, между которыми был маленький столик, куда Павел поставил бутылку.
— Эээ… — замялась она и сделала пару довольно больших глотков «ледяного вина».
— Аня, у тебя все платья красивые, но в этом ты необыкновенно хороша… И, думаю, в своем свадебном платье ты была самой прекрасной новобрачной, которую только можно представить.
— Павел, я тогда уже не была новобрачной… Я… вообще никогда не была… невестой… Я сразу стала… женой Якова… Он так считал, — сказала Анна и поняла, что проговорилась. — Павел, ты ведь… понял, да? — смутилась она и чуть покраснела.
Да, в Затонске он понял правильно… Что они поженились уже после того, как фактически вступили в брачные отношения… И Яков повел себя как порядочный и любящий мужчина, решив обвенчаться с Анной как можно скорее…
— Да, понял, — не стал скрывать он. — Но не понимаю твоего смущения.
Чтоб как-то сгладить неловкую, по ее мнению, ситуацию, она допила вино и попросила Павла налить ей еще немного. Ливен про себя хмыкнул, но в просьбе ей не отказал. Анна пригубила айсвайн и сказала:
— Но ведь это… неправильно… по мнению многих.
— Скажи, ты тогда любила Якова или… легла с ним в постель из любопытства? — намеренно не стесняясь в выражениях, спросил Ливен.
— Что?? Павел, да как… как ты мог сказать подобное?? — возмутилась Анна. — Конечно, я любила Якова, очень любила, иначе и быть не могло.
— Тогда что в этом неправильного? Когда двое людей любят друг друга и хотят быть вместе? Для вас тогда это было правильно, и только это важно. А если это неправильно для кого-то… так это их дело… Какое это имеет значение, если вы счастливы?
— И ты… не думаешь про меня плохо? У нас был… только один раз, — еще сильнее покраснела она — то ли от еще большего смущения, то ли от выпитого вина… то ли и от того и другого вместе…
«Вот же чистая душа и святая невинность… боится, что в моих глазах она может быть женщиной… свободных нравов… наподобие Нежинской… если она по любви отдалась мужчине до того, как он надел ей обручальное кольцо… и оправдывается, что это было до свадьбы только один раз…»
— Да хоть сто, хоть вы бы жили тогда вместе невенчанные, я бы никогда плохо про тебя не подумал. С какой стати я должен думать про тебя плохо? По той причине… что ты стала женщиной со своим на тот момент будущим любимым мужем? Так ведь не с чужим мужем… Или ты думаешь, что в высшем обществе все барышни выходят замуж… не познав мужчины? Если бы это было так, не было бы скоропалительных, вынужденных, а то и… принудительных браков… которые, скажу тебе откровенно, отнюдь не редкость… Аня, никто не смеет осуждать вас, как бы вы не начали свои семейные отношения, это только ваше личное дело. Даже если твои родители поняли это, и они не имеют права осуждать вас… Или же… они все же высказались по этому поводу?