Вечер тянулся медленно, после того как он ушел. Гарри не мог заинтересовать меня, даже когда тащил тело бедного Седрика обратно в Хогвартс, что обычно вызывало у меня слезы. В конце концов, мы устали от еды из автомата и перебрались в «Тако-белл»29 через улицу. На обратно пути я остановилась около двери Алекса.
Я спросила Талли:
— Как думаешь, он голодный? Может, зайти спросить? Я могла бы принести ему чего-нибудь.
— Думаю, ему нужно поспать. Пошли, Скаут. Ты переживешь, если не увидишь его до утра.
Я осмотрелась, чтобы убедиться, что больше никто не слышит нас.
— Он мне очень нравится, — призналась я.
На лице у Талли появилось легкое раздражение.
— Я в курсе. Я месяцами пыталась тебе об этом сказать.
Она превращалась в противную всезнайку.
— Думаешь, я ему тоже нравлюсь?
Я не могла смотреть ей в глаза.
— Думаю, да.
Хотела бы я быть настолько же уверенной. Я прислонилась к стенке около двери в нашу комнату и смотрела, как за окном танцуют снежинки, пока Талли доставала ключи.
— Джэйс ненавидит его.
— Ага. Знаю.
— Знаешь, почему?
После четырех попыток достать ключ Талли, наконец, открыла дверь. Застарелый запах сигаретного дыма обжег мне легкие.
Вместо того чтобы ответить на мой вопрос, Талли начала длительный процесс снимания дождевика. К тому времени, как она высвободила ноги из отвратительно радостного желтого винила, у меня кончалось терпение.
— Ты ведь знаешь, правда?
— Знаю что? — рявкнула она. Она усиленно пыталась облегчить смертельную хватку костюма на своем бедре.
— Ты знаешь, что происходит между Джэйсом и Алексом. Скажи мне.
Талли, наконец, избавилась от плаща и повалилась на кровать.
— Думаешь, Джэйс сказал бы мне, а тебе нет?
Да.
Ну, может быть.
Ладно, может, и нет.
— Что мне делать, Талли?
Я взяла ее за руку и положила голову ей на плечо. Ее волосы пахли тем же шампунем, которым она пользовалась с тех пор, как мы были маленькими.
— Я не знаю, — сказала она, целуя меня в лоб. — Мы со всем разберемся, и все будет хорошо. Обещаю.
Я открыла телефон, чтобы поставить будильник, и заметила, что пропустила несколько сообщений от Чарли.
«Тебе нравятся бегемоты?»
«Большие такие звери. Любят воду»
«Дай мне знать как можно скорее»
Я была в легком недоумении, но быстро написала, что очень уважаю этих прекрасных животных. Я не знала, что ответить, и это звучало как подходящий вариант.
— Кто это? — спросила Талли. — Джэйс проверяет нас?
— Нет, это Чарли.
Я залезла в кровать и натянула одеяло на голову. Мне было как-то нехорошо. Может, я заразилась болезнью от Алекса. А может, это была мексиканская еда.
— Каково быть влюбленной в двух парней сразу?
Я вылезла из-под одеяла, чтобы Талли могла видеть меня, когда я ответила:
— Ни в кого я не влюблена... Мне нравится Алекс, а Чарли... это просто Чарли.
На лице Талли большими буквами было написано «ЧУШЬ СОБАЧЬЯ».
— Ни в кого я не влюблена, — повторила я.
— Пожалуйста, дай мне знать, когда поймешь, что это неправда, — пробормотала Талли и выключила в комнате свет. — Жалко будет пропустить еще одну возможность сказать « Я же говорила».
Следующие несколько часов я ворочалась и вздыхала, несмотря на обезболивающее, которое дала мне Талли, чтобы успокоить боль в отбитом копчике. Я никогда не спала в чужой кровати без Гвидо, да и всякие раздумья не очень помогали. Я задремала и очнулась в каком-то нервозном состоянии. Обрывки сна летали по моему подсознанию. Все, что я помнила, — это Алекс, Чарли, мороженое и то, как меня разрывают надвое. Простыни царапали мои голые ноги, пока слушала мерное жужжание обогревателя и оглушительный храп Талли. Я поняла, что не могу оставаться в этой комнате, когда стены начали сдвигаться. Поэтому встала, как можно тише надела пальто и ботинки и выскользнула из дверей.
Стояла красивая и тихая ночь. Буран закончился, и небо посветлело. Оно было усыпано сверкающими звездами, и сияла полная луна, отражаясь в свежевыпавшем снегу.
Я увидела электрическое сияние заправки, и мне внезапно захотелось засохших пирожных и приторно сладкого какао. Если бы я пошла прямо, я бы прошла мимо «Сборища у Хэнка», бара, который, судя по облезшей розовой краске на стенах, привлекал только самых солидных посетителей. Вместо этого я решила пройти через лесок за мотелем.
Из-за обезболивающего, затуманившего мозг, и теней, отбрасываемых деревьями, я не сразу заметила человека, стоявшего у подножья холма. Я застыла, когда разглядела в нем традиционные признаки бомжа — несколько слоев грязной одежды, грязная кожа, немытые волосы и ни с чем несравнимая аура отчаяния. Он что-то подобрал с земли и внимательно рассматривал. Это было обычное черное пальто, но что-то в нем смутило меня.
Я осторожно подошла ближе. У ног старика валялось еще несколько предметов одежды. Джинсы, рубашка, свитер и пара ботинок. Мужчина поднял один ботинок и поднес его на свет луны.
Мягкий зимний мир застыл вокруг меня. Даже с такого расстояния я поняла, что это был ботинок из пары Adidas Gazelles.
Адреналин побежал по моим венам, и я перестала действовать разумно.
— Что вы делаете?! — грозно сказала я, перелезая через сугроб. — Где вы это взяли? Что вы с ним сделали?!
Мужчина развернулся и посмотрел на меня. Даже отсюда я почуяла запах грязи и алкоголя.
— Это все мое. Я нашел. — Его язык заплетался, но движения были резкие, как у испуганного дикого животного.
Или бездомного, который обдолбался амфетаминами.
— Это одежда Алекса! Где он? Что вы с ним сделали?
Я в панике осматривалась по сторонам в поисках обнаженного трупа в снегу.
— Ничего я никому не делал. Я все это нашел, и оно мое. — Он начал собирать одежду. Я заметила футболку с человеком-пауком, которую Алекс носил по четвергам, и быстро подобрала ее.
— Они не ваши! Это вещи Алекса! Верните все на место! — Я потянулась за штанами, но мужчина схватил меня за руку с неожиданной силой.
— Сказал же тебе, я все это нашел. — Он притянул меня к себе так резко, что наши лица почти коснулись. Запах был невыносимым. В его глазах сверкало безумие. — Это все мое.
Он внезапно оттолкнул меня, и я упала на землю. Жуткая боль от очередного падения на задницу вырубила меня на пару секунд. К тому времени, как я очухалась, мужик был прямо надо мной, стоя на коленях. Из ниоткуда появился нож, который он прижал к моему горлу.
— Я не люблю, когда меня обвиняют во лжи, девка. Усекла? — Я не ответила, парализованная страхом. Я знала, что должна что-то сделать, должна бороться, но мое тело отказывалось двигаться.
Он потерся об меня, его налитые кровью глаза гуляли вверх и вниз по моему телу.
— Не такая уж ты и милашка. Но не волнуйся, мне все равно. Никогда не любил сильно смазливых.
Мой мозг наконец-то смог достучаться до тела. Моя правая рука отбросила нож от горла, в то время как левая нанесла резкий удар ему в грудь. Я попыталась откатиться из-под него, но он это предвидел и прижался ко мне еще сильнее, придавив мои руки к земле.
— Не надо так, сладкая. — Я едва не блеванула, осознав, насколько он наслаждается ситуацией. — Сейчас мы с тобой...
Его слова прервал дикий рык, разорвавший тишину и пробежавший по моим костям.
— Какого черта...? — успел пробормотать он, прежде чем нечто промелькнуло надо мной и откинуло его назад.
Я должна была быть в ужасе от происходящего, но ситуация казалась фантастической. Сев, я увидела мужика, так же сидевшего на земле с ножом в вытянутой руке, пытавшегося удержать на расстоянии дикое животное. Животное, похожее на большую собаку, выгнуло спину в угрожающей позе, и его шерсть встала дыбом. Из горла зверя раздавались рычащие литания. Без сомнения, такими острыми зубами он легко мог разорвать бомжа на части.