Алекс засмеялся и использовал свой любимый прием для отвлечения. Поцелуи только начались, когда Талли стукнула в стену, чтобы напомнить, что у нас осталось меньше двух часов до того, как койоты продолжат искать меня.
ГЛАВА 16
В машине, которую Талли бережно вела по ухабистой дороге, ведущей обратно на шоссе, было тихо. Я раньше никогда не была в трейлерном парке Лейк Вью. В машине, припаркованной у трейлера, красовавшегося занавесками с трансформерами, я опознала Линкольн 1984 «гетто-стайл» Гаррета Керроу и рефлекторно съехала на сидении вниз. Через несколько трейлеров от дома Гаррета я увидела девчонку, которая окончила школу на два года раньше меня. Она пыталась открыть машину, одновременно стараясь удержать на руках трех грудных детей. Я увлеклась, наблюдая и надеясь, что она не уронит ребенка головой вниз, и не слышала, что сказала Талли.
— Что, прости?
— Я спросила, хорошо ли Алекс целуется.
Из всего, что мы могли мы обсудить, она решила спросить об этом.
— Не хочу рассказывать личное.
— С каких это пор?
— С тех пор как ты стала Провидицей, но мне не сказала.
Я думала, чувство вины остановит этот допрос, но Талли была неумолима:
— Надеюсь, вы хотя бы предохраняетесь.
Я хотела что-то ответить, но не смогла, так как подавилась жвачкой. Талли пришлось остановиться и похлопать меня по спине, пока я не перестала кашлять.
— Мы ничем таким не занимаемся! — сказала я, добавляя «считает меня потаскушкой» к списку причин, по которым я злилась на Талли.
— Правда? — Она наконец выехала на главную дорогу. — Потому что, когда Алекс передавал мне, что сказать Джой, я увидела кусочек воспоминаний о том, чем вы занимались до моего прихода, и...
— Мы просто целовались!
Все подряд лезут ко мне в постель. Пора начать брать деньги за просмотр.
Талли задумчиво смотрела вперед.
— Ты его любишь?
— Сама-то как думаешь? Было бы странно не влюбиться в него.
— Это не ответ.
Я тяжело вздохнула и откинулась обратно на сидение.
— Наверное? Он мне очень дорог, и он такой клевый, и мне с ним очень хорошо. Я очень-очень счастлива с ним. Я думаю, что люблю его, но...
— Но Чарли.
Мы проезжали мимо церкви как раз в тот момент, когда толпа выходила из нее, что напомнило бы, что я пропустила воскресную службу, чтобы полежать в постели с полуголым парнем. Будто мне нужны были еще причины чувствовать себя плохим человеком.
— Да. Но Чарли... — сказала я. — Если бы я действительно любила Алекса, разве чувствовала бы что-то к Чарли?..
Талли пыталась обогнать пенсионера, ползущего впереди нас со скоростью черепахи, но сдалась, когда он ясно дал понять, что ему нужны обе полосы дороги.
— Скаут Донован, не могу поверить, что из всех людей именно ты веришь в эту чушь про одну истинную любовь.
— Почему нет?
Это одно из тех странных убеждений о Скаут, которая не умеет общаться с реальными людьми?
— Твои родители — прекрасный пример того, как можно быть счастливыми и любить больше, чем одного человека.
— Серьезно?
— Конечно. Твой отец ведь любит Бекку?
— Естественно.
Мама и папа всегда занимаются такими неестественными глупостями, как поцелуи и держание за руки во время приготовления обеда.
— Но ведь он любит и твою биологическую мать тоже?
Мои родители не часто говорят о своих первых браках, но раз в месяц отец стабильно отвозит цветы на мамину могилу. Иногда я езжу с ним, но не часто. Мне кажется, так я не отнимаю у них личное время. Он говорит с ней, рассказывает все, что происходит в нашей жизни, говорит, как скучает.
— Да, он любит ее.
— Влюбившись в Бекку, он не стал меньше любить Дженнифер. И наоборот. — Талли заехала на свою улицу. — Единственная любовь — это сказки.
Я хотела сказать ей, что сказки — это мертвые русалки и женатые принцы, целующие спящих девушек, но ей бы не понравилось, если бы я это упомянула.
— Значит, ты хочешь сказать, что я могу любить и Чарли, и Алекса?
— Так и есть, ты любишь их обоих.
— Тогда я дура, — промямлила я, но Талли, скорее всего, была права. Она почти всегда права.
Наверное, я всегда это знала, но этот разговор сделал все каким-то более реальным.
— Как любовь делает тебя дурой?
— От любви люди всегда тупеют. Я просто умудрилась отупеть дважды. — Мы быстро приближались к дому Талли, за что я была благодарна. Мне хотелось закончить эту беседу. — С одной стороны, я люблю кого-то, с кем должна скрывать отношения, потому что, если все всплывет, это вызовет какую-то эпическую битву оборотней. С другой стороны, я втрескалась в кузена своего брата, который считает меня сестрой, которой у него никогда не было. И не забывай, они оба монстры из дешевых ужастиков. Если это не тупость, тогда я не знаю что.
— Ты не дура.
— Кто же я тогда?
Талли припарковалась.
— Ты человек, Скаут. Поздравляю, наконец-то ты одна из нас. — Она коснулась моей руки. — Теперь, как человек, кроме твоего постоянного раздражения ты испытаешь широкий спектр эмоций. Не бойся, это совершенно нормально, хоть иногда и необъяснимо.
Я зыркнула на нее.
— Какая же ты вредина.
— У меня был хороший учитель, — сказала она, подмигнув.
— Сделаю вид, что ты имела в виду Джэйса.
— Если тебе от этого легче. — Талли начала открывать дверь, но остановилась и взглянула на меня: — Нам надо поговорить с моей мамой.
Я защелкнула ремень безопасности.
— Забудь. Отвези меня домой.
Я лучше встречусь с обезумевшим Чарли, чем с разочарованной миссис Мэттьюс. Талли потянулась и открыла защелку.
— Слишком поздно. Мама будет рада тебя видеть, ведь она провела полдня, думая, что тебя похитил злодей из интернета.
Я нехотя вылезла из машины.
— А что Видит твоя мама?
Я надеялась, что она не видит, когда человек лжет. Это была бы самая подходящая сила для миссис Мэттьюс.
— Цвета и узоры. — Мы вошли в гараж, который мама Талли переделала в мастерскую. — Не так круто, как другие силы, но приносит в разы больше денег.
Миссис Мэттьюс оторвалась от своей швейной машинки. Если она что-то и заподозрила, цветные блики на ее лице скрыли это.
Миссис Мэттьюс была швеей, специализировавшейся на всяких блестяшках. Она получала заказы со всего мира на костюмы для гимнастов, фигуристов и барабанщиков. Делия Мэттьюс была вне конкуренции, когда дело касалось блесток.
— Хорошо, Скаут. — Она встала и показалась мне выше своих метра шестьдесят два. — Я хочу, чтобы ты кое-что примерила.
Женщина наклонилась над одним из жутких манекенов в центре комнаты. В детстве нам запрещали приходить в мастерскую, а после у меня не было причин заходить сюда. Обстановка давила на все мои чувства. Яркие полосы ткани всех возможных цветов висели вдоль стен, на стеллажах лежали миллионы бусинок и страз самых разных форм и размеров. Запах красителя обжигал мой нос, а музыка в стиле блюграсс60 жгла уши.
— Давай, примерь, — сказала она, протягивая мне нечто напоминавшее корсет, покрытый светло-бронзовым сатином. Мне не очень хотелось разбираться в бесконечных крючках этого викторианского пыточного устройства, но спорить с миссис Мэттьюс мне не хотелось еще сильнее.
— Хммм... у тебя опять выросла грудь, мне придется немного ослабить верх. — Она потянулась и за секунду расстегнула все застежки, с которыми я мучилась четыре минуты. — Еще через пару недель придешь на примерку.
— Примерку чего?
— Твоего платья для выпускного. — Она вновь повесила одежду на манекен.
— Моего чего? — Я глянула на Талли, желая объяснений, но та была слишком занята копанием в банке с пуговицами. — Это очень мило с вашей стороны, но я ведь туда не иду.
— Идешь.
— Неа, школьные танцы совсем не для меня.
Миссис Мэттьюс посмотрела мне прямо в глаза: