— Эй, а ну не плач, — кинулась она ко мне. — Он любит тебя и будет безумно рад тому, что ты жива… что вы живы, — кивнула она на Германа. — Не думай, что он тебя забыл. Он помнит. Он… он ведь волк, или ты забыла? А волки однолюбы по своей природе.
— Я поняла, — вытерев слёзы, перебила я её. — Можешь не продолжать. Только скажи, он сильно страдает?
Вика молчала. Мне казалось, что она что-то хочет сказать, но никак не решится.
— Вик, пожалуйста, будь честна со мной. У него кто-то есть? — заметив, как она нахмурилась, я поправила себя. — Был?
— Нет, но…
— Что «но»?
— У нас есть няня. Такая мерзкая особа и она положила глаз на Алекса, но он молодец, хранит верность тебе, вернее твоей памяти.
Это конечно меня подбодрило, но знание того, что в доме, где жил мой мужчина, была женщина, которая не прочь присвоить его себе, бесило меня.
— Эй-эй, ты сына пугаешь!
— Что?
— Не рычи.
Я округлила глаза. Я рычу? Ох, а я даже не заметила. Правильно Вика сказала про Кристиано, что он только её, у меня было тоже самое с Алексом. Несмотря ни на что он был моим, а я его.
С тех пор, как Михаэль с остальными отправился на собрание Совета, Катя не находила себе места, на сердце было не спокойно. Она чувствовала, что что-то должно было произойти, но не могла определённо сказать, что именно. Ей казалось, что эта идея о вступлении её мужа в ряды Совета была ужасной. Да ещё и Макс вёл себя беспокойно, будто сынишка был против затеи его отца и дяди. Поначалу она решила, что у малыша поднялась температура, но нет, её не было. Макс плакал, а остальные детки вторили ему. Эта какофония просто выводила из себя. А учитывая то, что её нервы и так были на пределе из-за волнения о Михаэле, Катя была близка к нервному срыву. Нет, девушка, конечно, пыталась справиться с пятью детьми одна, потому что на горизонте не наблюдалось ни няни, ни Лены с Машей, но у неё это плохо получалось. Уделить внимание сразу пятерым — это было свыше её сил.
Вымотавшись в конец, Катя разозлилась и мысленно пожелала, чтобы детки успокоились. И вот сюрприз, они успокоились как по команде. Удивлённо вздёрнув брови, она прикинула, что могло повлиять на это и тут до неё дошло. Она ведь была эмпатом, если верить Михаэлю, а это могло означать, что она не только могла улавливать чужие эмоции, но также контролировать их. Разве не замечательно? Весело хлопнув в ладоши от своего открытия, она снова послала мысленный приказ детям успокоиться, так как они опять расплакались.
Убедившись, что малыши уснули, Катя отправилась искать горе-няню и нерадивых мамаш, клянясь себе, что этим троим, ой как, не поздоровится. Подходя к главной лестнице, она почувствовала чужую боль, сильную боль, а после перед ней возник Джесси с Таней на руках. Замерев на месте, Катя раскрыла рот от удивления и тут же поморщилась, когда новая волна боли достигал её. Няне было плохо, и выглядела она отвратно.
— О, Господи! Что случилось? — спросила она у мужчины.
— Не знаю. Куда её можно положить?
— В её комнату, — на автомате ответила она и спохватилась, когда Джесси послал ей скептический взгляд. — Ох, да, прости, пойдём, я покажу куда.
Когда они разместили девушку, Катя внимательно осмотрела потерпевшую.
— Надо вызвать врача, — пробормотала она себе под нос.
— Не думаю, что это хорошая мысль.
— Почему? — удивилась она и взглянула на мужчину. Ох, лучше бы она этого не делала. Надо было отметить, что Джесси со своими нереально синими глазами был даже очень ничего. «Стоп, милая! Ты это о чём думаешь? У тебя есть Михаэль, который в тысячу раз лучше и красивей этого. И ты любишь своего волка!!!» — ворчало её подсознание. Устыдившись своим мыслям, она отвернулась от него и закатала рукав кофты у няни, чтобы осмотреть. Та застонала.
— Потому что начнутся вопросы и…
— И? — не поднимая головы, спросила Катя и отпрянула от Тани, когда увидела синяки.
— Твоих подруг могут посадить, если ты вызовешь человеческих врачей.
— В смысле? — Катя не понимала, куда клонит Джесси.
— Твои подруги причастны к её состоянию.
— С чего ты взял? — оторвала она взгляд от несчастной и вскинула голову к мужчине.
Джесси как-то странно улыбнулся, отчего у Кати по спине мурашки забегали. Что он хотел этим сказать? Неужели её подруги решили расправиться с няней? О, Господи, пусть это будет не так, потому что это жестоко. Как бы няня ей не нравилась, но она не хотела навредить ей, всё-таки она была человеком, пусть и не очень порядочным.
— Я тебя не понимаю.
— Я застал очень интересную сцену, — подойдя к ближайшему креслу и присев в него, начал Джесси, — эти двое, твои подруги, хоти избавиться от тела, решив, что она мертва.
— Но это не значит, что это они её.
— Ты наивна как ребёнок, Катя.
Фыркнув на это замечание, она надула губки и отвернулась от него.
— Всё равно у тебя нет доказательств.
— Видишь её повреждения?
— И?
— Такие бывает, когда выбрасывают из окна.
— А ты не думал, что она может быть сама выпала из окна? И всё равно это не доказательство того, что девочки причастны к случившемуся. Они могли увидеть её и захотеть помочь, а тут ты и всё неправильно понял.
— Может быть и так, — пожал он плечами, когда она снова бросила на него взгляд.
— Всё же нужно хоть кого-нибудь вызвать, чтобы ей помогли, — пробормотала Катя.
— Я могу кое-кому позвонить.
Девушка изогнула брови, задаваясь вопросом, чего он так долго с этим тянул. Конечно, ему что-то нужно было взамен.
— И что же ты хочешь взамен за помощь?
— Ничего. Ты обо мне плохого мнения, Катюш.
— Ты хладнокровно убил человека у меня на глазах, помнишь?
— И всего-то? — усмехнулся Джесси, а Катя отшатнулась. У него не было сердца, это уж точно. А за красивой внешностью скрывался садист, которого не стоит близко подпускать, особенно к детям. Отметив для себя, следить, чтобы он не приближался к малышам, Катя, скрестив руки на груди, стала ждать, когда он станет серьёзным.
— Так ты поможешь?
— Конечно, мы же как никак семья, — и поднялся на ноги, а после вышел из комнаты.
— Семья, — фыркнула девушка и присела рядом с няней. — Лучше бы ты к нам вообще не приезжала, и этого бы не случилось.
Когда Таня попыталась зашевелиться, но от усилий застонала от боли, Катя, доведённая до предела сегодняшним днём, мысленно приказала ей вырубиться, что та и сделала. Тишина — самое желанное состояние было для девушки. Именно в тишине, она могла спокойно разобраться в своих эмоциях и мыслях. Жаль только, что это блаженное состояние продлилось недолго.
Дверь открылась, и на пороге появился Джесси, а за его спиной маячили Лена с Машей.
— Скоро за ней приедут, — подмигнув, объявил он, и пропустил девушек внутрь.
— И кто, если не секрет? — поинтересовалась Катя, переводя строгий взгляд с одной подруги на другую.
— Оскар. У него своя клиника. Он меня подлатал после инцидента с Кристиано.
— Хорошо. Надеюсь, он о ней позаботится.
— Так она будет жить? — поинтересовалась Маша и получила толчок в бок от Лены.
— Конечно же, она будет жить, — сверкнула на неё глазами подруга.
Катя наблюдала, как эти двое буравят друг друга взглядами. Как же она устала за этот день.
— Так, может быть, расскажите, что произошло?
Девушки замялись. Было видно, что им стыдно.
— Что вы сделали?
— Мы дрались, — начала Лена.
— А она, — кивнув на няню, продолжила Маша, — решила нас разнять. Ну и… в общем, всё это одна большая случайность.
— Дрались? — переспросила Катя, не веря своим ушам. — Вы с ума сошли? Лена, ты носишь ребёнка. Ты… Нет, это не возможно. Вы…
— Я же тебе говорил, что это они виноваты, — усмехнулся Джесси и получил три грозных взгляда. — Ладно, женщины, не злитесь, я лучше пойду вниз, подожду врача, — и слинял, пока была возможность.
— Лен, ты не должна драться. А если бы ты этим навредила ребёнку?