— Ты злишься? — прошептала она.
— Да.
— Прости.
— Мне не за что тебя прощать, — ответил он, поцеловав её в висок.
— Но…
— Мне не за что тебя прощать, — повторил он, — и выгонять я тебя не собираюсь.
— А няню?
Алекс напрягся. Он не ожидал от Тани такой подлости. Он-то считал себя виноватым перед ней, а она… Он этого не потерпит.
— Не волнуйся, я решу это вопрос.
— Спасибо.
— За что?
— За то, — она крепче обняла его, а потом потёрлась носом об его шею, и Алекс почувствовал, как желание сменяет гнев, — что ты есть в моей жизни.
Он улыбнулся.
— Ты меня сейчас соблазняешь?
— А у меня получается?
— Ещё как.
— Значит, да, соблазняю, — подтвердила она, и он почувствовал, как она улыбается. Эта быстрая перемена её настроения была ему понятна, всё-таки в его доме было четыре беременных девушки, у которых настроение менялось быстрее, чем направление ветра. — Можно я кое-что сделаю?
Алекс немного отстранил её от себя и заглянул в зелёные глаза. Он видел, как они начали темнеть и ему это безумно нравилось.
— Сделай.
— Будет больно, — предупредила его Ира.
— Я стерплю от тебя любую боль.
— Какой самоуверенный.
— Это ты меня таким делаешь.
Она рассмеялась, хоть слёзы ещё не высохли на её щеках.
— Значит, ты даёшь добро?
— Да.
— Даже не зная, что я собираюсь сделать?
— Я догадываюсь.
— Ах, он догадывается, — вытерев слёзы, поддела его она. — Ну, тогда приготовься, мой хороший, потому что, думаю, будет больно.
Когда она начала расстегивать его рубашку и стягивать с Алекса левый рукав, он уже вовсю сиял как лампочка от предвкушения.
— Смотри, щёки треснут, — съязвила Ира и поцеловала его в районе ключицы.
Тяжело втянув в себя воздух через нос, Алекс прикрыл глаза и постарался расслабиться. Если она собралась его пометить, что ж, он только «за». Когда её язык прошёлся по плечу, мужчине пришлось сжать кулаки, чтобы удержать дрожь, но это не помогло. Тихий стон вырвался из его груди и в этот момент он почувствовал укус. Ира впилась клыками в его плоть, и его тело ответило мощной разрядкой на такое обращение.
Когда же его тело немного успокоилось, Алекс обмяк и устроил Иру у себя на груди, но у девушки были явно другие планы.
— Стареешь, мой дорогой, стареешь, — вскочила она с его колен и, схватив за руку, потянула в сторону двери.
Его тело отказывалось слушаться, оно словно превратилось в кисель, но когда Ира облизала губки и поманила его пальчиком, Алекс снова почувствовал, как возбуждается. Она прислонилась к косяку двери и начала оттягивать ворот рубахи, словно ей было жарко. Когда по комнате прокатился властный рык, девушка, рассмеявшись, исчезла в коридоре, и Алекс последовал за ней. Она хотела поиграть, что ж, он не был против.
Глава 19
Стоя на кухне и помогая Маше с готовкой, Вика раз за разом возвращалась мысленно к произошедшему в Шопфхайме. Лучше бы она не ездила, лучше бы осталась здесь, в Дублине. Господи, она чуть не убила Дэна и немного покалечила Никольского, правда из-за последнего она не прореживала, потому что тот напросился. Но всё-таки она причинила вред Дэну, а потом ей пришлось рассказать ему о себе и о Рейдах.
— Чёрт! — послышалось рядом, и девушка очнулась от своих мыслей.
Посмотрев вправо, Вика вздрогнула, так как вспомнила о Машином даре.
— Только не говори, что ты…
— Прости, но я это пока не контролирую.
Тихо выругавшись, Вика отбросила лопатку, которой перемешивала под жарку для супа. И что ей теперь делать?
— Не волнуйся, я никому ничего не расскажу, — пообещала Маша и замолчала, привлекая внимание подруги.
— Ты что-то хочешь за молчание, верно? — изогнув бровь, поинтересовалась Вика. Вот так всегда, приходится платить за молчание.
— Да, хочу.
— И что же это?
— Думаю, ты и сама знаешь.
Тяжелый выдох вырвался из её груди. О, она догадывалась, но не была уверена, что хотела бы с кем-нибудь этим поделиться. Она даже Кристиано не рассказала, потому что знала, что сказанные ею слова произведут эффект разорвавшейся бомбы и тогда прольётся кровь, много крови. Вот только им сейчас и так проблем хватало. Насколько Вика поняла, Совет объявил их семье войну и эта война не обойдётся без жертв. Первым под раздачу попал Михаэль, оставалось гадать, кого выберут следующим.
— Ты никому не скажешь? — внимательно всматриваясь в синие глаза подруги, спросила Вика. Девушка понимала, что возможно открывшись Маше, делает опрометчивый шаг, ведь рыжая славилась у них любопытством, хотя и не была уж такой сильной болтушкой, просто любопытная как кошка. И всё же было немного страшновато, что обо всём узнает Кристиано, она боялась за своего волка.
— Никому, обещаю.
— Хорошо, — вздохнув, сдалась Вика, и, посмотрев на входную дверь, проверяя наличие подслушивающих, и когда их не оказалось, то начала свой рассказ.
Вернувшись от Иры, Вика была настолько потрясена рассказом девушки, что не сразу заметила Никольского, который ждал её в её же номере. Лишь когда она начала раздеваться, то поняла что что-то не так. Оставшись лишь в нижнем белье, она втянула в себя воздух и почувствовала запах дорогих сигарет, которые он всегда курил.
— Что ты здесь делаешь? — не став останавливаться, спросила девушка, ощущая голодный взгляд на своём теле.
— Ждал тебя, — в его голосе была хрипотца, как и всегда, когда он был возбуждён.
— И зачем?
Она старалась оставаться невозмутимой, годы практики помогали, но ей так хотелось накричать на него и просто вышвырнуть из своего номера, но она понимала, что этим она только подольёт масло в огонь. Никольский обожал, когда ему сопротивляются и терпеть не мог игнор.
— Я так соскучился по тебе, малышка, — ответил он, и послышалось шуршание простыней.
Прикрыв глаза, Вика постаралась побороть в себе приступ гнева. О, этот гнев был направлен на её память, потому что эта предательница решила подкинуть ей картинки из прошлого. Никольский обнажённый под простынями… мня-мням!!! Это картина, конечно, была очень аппетитная, но она не могла себе позволить даже думать об этом. У неё был муж, который во многом даст фору бывшему любовнику. Вот только память издевалась над ней, подкидывая откровенные картинки её прошлого. К примеру, как он взял её на балконе среди бело дня, причём балкон был не застеклён и находился на четвёртом этаже многоквартирного дома на одном из спальных массивов. Или же, как он завязывал ей глаза, сковывал за спиной руки и вставлял в рот кляп, чтобы она не могла кричать, а потом перекидывал через подлокотник дивана и вбивался в её податливую плоть. Ох, всё это она помнила и не хотела забывать, потому что это было её прошлое, как не крути. Единственное, чтобы она согласилась бы забыть, так это то, когда он причинил ей самую настоящую боль.
Откашлявшись, она успела увернуться, прежде чем он прикоснулся к ней.
— Ты бы оделся, — натягивая через голову свитер, посоветовала она.
— Тебя никогда не смущала моя нагота, даже наоборот нравилась.
— Это да, но ты забываешь, что я теперь замужем.
— Боишься, что муж узнает?
— Скорей боюсь того, что он с тобой сделает, если узнает, что ты, — она окинула его мускулистое тело равнодушным взглядом, — был в моей комнате, да ещё и голый.
Он рассмеялся, и от его смеха у Вики поползли мурашки по спине. Ничего хорошего этот смех не предвещал.
— А тебе идёт быть волчицей, — не с того не всего сказал он.
Она замерла, уверенная, что ей послышалось.