Как бы там ни было, маркизу, судя по всему, это понравилось. В груди у него родился тихий стон. Шарлотту опьянил ужас от понимания того, что она может вызвать такой ответ в этом мужчине. И она еще крепче обняла его.
В ней проснулось какое-то новое чувство. Понимание, желание… Мимолетное видение будущего, к которому Шарлотта еще, как ей казалось, не была готова…
Позже, оставшись одна, она восстановила в памяти каждую секунду этой встречи. Когда именно у нее задрожали колени? Как ему удалось заставить ее захотеть всего этого? Но самое большое беспокойство вызывал вопрос.
Когда именно она начала хотеть его?
Вспыхнувшее желание не стало сюрпризом для Пирса.
Он с первого взгляда отметил ее привлекательность и с нетерпением ждал, когда их познакомят. Пирс оценил изящную женственность ее фигурки, когда они стояли на диванчике в библиотеке, прижавшись друг к другу. При этом он вспомнил все до единого приемы психологического сопротивления, которым его учили на случай попадания в плен и возможных пыток. Вспомнил и воспользовался ими, чтобы отвлечься и не позволить себе возбудиться, пока они прятались за шторами.
Но сегодня все было по-другому.
Сегодня можно было не сохранять дистанцию. И поток желания накрыл его с головой.
Нет, желание не стало неожиданностью.
Но вот потребность в ней… Это чувство по-настоящему поразило маркиза.
Она права – их объятие должно стать побуждением, стимулом. Ему требовалось убедить Шарлотту Хайвуд согласиться принять его руку исходя из двух причин: сохранить репутацию порядочного, благородного человека и избежать вопросов об истинных целях своего пребывания здесь.
Поцелуй с ней входил в список его служебных обязанностей.
Еще никогда работа не доставляла Пирсу такого наслаждения.
Ее муслиновое платье было заношено и чуть ли не просвечивало насквозь, что казалось очень соблазнительным. Близость ее тела сводила с ума. Шарлотта вся была как сочный фрукт.
И оказалась чертовски хороша на вкус.
Пирс никогда не клал сахар в чай, не любил шоколад. Но она перед этим выпила что-то сладкое. С патокой? С медом? А может, это был ее естественный вкус. Что бы то ни было, этого ему было мало. Он жаждал ее.
– Шарлотта… – тихо произнес Пирс. Он секунду разглядывал ее поднятое к нему лицо, а потом поцеловал в щеку. Затем в нежную шею.
И хотя этого не требовалось – и даже не рекомендовалось! – крепко прижал девушку к себе и наклонился к ее губам.
Как давно, очень давно он не поступал настолько целомудренно только потому, что ему так хотелось. Разве Пирс не заслужил такую малость – держать прелестную, соблазнительную женщину в своих объятиях?
Это было нечестно по отношению к ней, но жизнь вообще штука бесчестная. Каждый со временем освоит этот урок. И для нее все в результате сложится гораздо лучше, чем для многих других. Она станет маркизой, богатой, с положением – все будет к ее услугам. Вряд ли ей удалось бы добиться большего, будь Шарлотта предоставлена самой себе.
Пирс подавил в себе чувство вины и приник к губам девушки.
У нее это был уже не первый поцелуй. Он это понял, хотя сомневался в том, что молодые люди, которые целовались с Шарлоттой, осознавали, что делают. Пирс испытывал по отношению к ним какой-то смутный, глупый гнев. И ему еще больше захотелось, чтобы его поцелуй оказался безупречным. Долгим и неторопливым, ласковым и глубоким, чтобы полностью стереть из ее памяти те, другие объятия.
Начиная с сегодняшнего дня, впредь, когда ей придет в голову думать о поцелуях, она будет вспоминать только о нем.
Пирс поймал тот момент, когда Шарлотта вновь стала воспринимать окружающий мир. Она напряженно застыла в его руках.
«Нет-нет-нет!»
Пирс еще крепче обнял ее. Он не даст ей уйти. Не сейчас!
И принялся покрывать Шарлотту легкими ласковыми поцелуями. Потерся губами о ее полные сладости губы, еще раз и еще… А потом снова.
Когда он оторвался от нее, рот у Шарлотты оказался припухшим и розовым. Таким, каким и должен быть.
Она удивленно посмотрела на него.
– Я… Мне вдруг показалось, что наш договор о взаимопонимании не очень хорошая идея.
– Я поговорю с твоей семьей и с сэром Верноном. Можешь не беспокоиться. Они согласятся.
– Милорд…
– Пирс, – поправил он ее. – С этого момента ты зовешь меня так.
– Хорошо, Пирс. – Шарлотта взглядом изучала его лицо. – Скажи, что ты за дипломат?
«Дорогая, если бы ты только знала! Ты бы развернулась и помчалась отсюда, только бы пятки сверкали».