– Я спецпосланник, – честно признался он. – Занимаюсь переговорами о капитуляции.
– Договор о взаимопонимании? – Вслед за дочерью миссис Хайвуд вошла в ее спальню. – Он был у тебя на крючке, а ты договорилась о каком-то взаимопонимании?
Шарлотта рухнула на кровать.
– Это мой выбор, мама.
– Час от часу не легче! Неужели я ничему тебя не научила? Зафиксируй сделку, если у тебя есть шанс.
Шарлотта накрыла голову подушкой. Она не хотела прямо сейчас вступать в спор с матерью. Ей хотелось побыть одной, чтобы перебрать в памяти каждую секунду их поцелуя и проанализировать все ощущения, возникшие в тот момент. Затем она поделит свои реакции на два вида: эмоциональные и физические.
Эмоциональных реакций будет раз в десять меньше, вне всякого сомнения. Дикое душевное волнение, которое он в ней вызвал, явно относилось к чему-то телесному, к желанию. Сердце не имело к этому никакого отношения.
По крайней мере Шарлотта надеялась на это. Но ей было бы намного спокойнее, если бы она получила хоть какое-то подтверждение.
Шарлотта слышала, как мать расхаживала по комнате.
– Безрассудная девчонка! Две недели! Ты знаешь, что это полмесяца?
– Да, мама. Я знаю, что это полмесяца.
– А вдруг он передумает? – запричитала миссис Хайвуд. – Ты предоставила ему все возможности выскользнуть из рук. Он может упаковать свои вещи и сбежать отсюда под покровом ночи.
Шарлотта отбросила подушку.
– Твоя вера в меня так воодушевляет, мамочка.
– Сейчас не время для дерзостей, которые ты называешь юмором. Лорд Гренвилл уже был обручен один раз, тебе ведь это известно. По его настоянию свадьбу отложили на восемь лет, и бедной девочке пришлось выйти замуж не за маркиза, а за его брата.
Да, Шарлотта слышала разговоры на этот счет.
– Эту помолвку устроили их семьи. Они тогда были слишком молоды, а повзрослев, передумали.
– Ты бы лучше надеялась на то, что в этот раз лорд Гренвилл не передумает. Если ему придет в голову отменить договор о «взаимопонимании», для тебя это обернется катастрофой. Это же твоя жизнь, Шарлотта.
– О, я знаю! – Она села на кровати. – Это исключительно твоя вина, мама, что я оказалась в такой опасности.
– Моя вина?
– Ты раздула этот скандал. Стала говорить, что лорд Гренвилл был обуреваем страстью.
– Может, я и раздувала скандал, но начала-то его ты. Это ты пряталась с лордом за шторами. – Она опустилась в кресло и с треском раскрыла веер. – Впервые хоть одна из дочерей дала мне повод для гордости. Я надеялась, что ты сумеешь завлечь какого-нибудь герцога здесь, на приеме. Вроде бы эта местность называется «Герцогства». Я была введена в заблуждение самым прискорбным образом.
– Местность действительно так называется. Но это не значит, что здесь оранжерея для герцогов. Ты думаешь, они растут на деревьях?
Мать только фыркнула.
– В любом случае маркиз тоже вовсе не плохой вариант. Ты очень умно заманила его.
– Даже не пыталась!
– Теперь, уж коли он у тебя в руках, не выпускай. Две оставшиеся недели ты должна вести себя наилучшим образом.
Стать образцом этикета.
Следить за осанкой. Никаких жаргонных словечек, никаких шуточек. Меньше говорить, больше улыбаться.
Шарлотта закатила глаза. Улыбайся больше или меньше – это не сделает ее идеальной избранницей для Пирса.
– Находи любую возможность оставаться с ним наедине. Садись рядом за обедами и ужинами и в гостиной. Проси его переворачивать тебе ноты, когда будешь играть на рояле. Нет, подожди! Не надо играть на рояле. Это его оттолкнет. – Она стукнула себя веером по бедру. – Говорила же тебе, что нужно больше заниматься музыкой.
– Мама, перестань! Если это наше «взаимопонимание» закончится помолвкой… – я уверена, что не закончится! – то совсем не из-за моих талантов или манер. Все дело в характере лорда Гренвилла. Мой шарм не произвел на него впечатления. Он угодил в ловушку из чувства приличия.
Мать шумно выдохнула.
– Маркиз – благородный человек, – сказала Шарлотта.
И удержалась, не добавив, что целуется он как опытный ловелас.
Это явно заставило миссис Хайвуд задуматься. Она встала и направилась к двери.
– На всякий случай опустим линию декольте на всех твоих платьях. Поговорю об этом с горничной миледи прямо сейчас.
– Нет! – Соскочив с кровати, Шарлотта преградила матери дорогу. – Мама, это невозможно. Ты не скажешь об этом ни единой душе.
– Но…
– Никому ни слова! Ни служанкам, ни леди Паркхерст. Ни соседям, ни в письмах, ни даже стенам.