Адельфос (греч.αδελφός) - брат.
- Ты пытаешься меня напугать, пёс?! А ты, недозмея, по какому праву вмешиваешься в то, что тебя не касается? Ты - персонаж будущих мифов-небылиц.
Сжав кулаки, Анаклетос грозно смотрит на застывших людей. Волосы женщины стоят дыбом, шипя на противника всеми ртами, а за спиной обоих мужчин раскрываются полупрозрачные тёмно-серые крылья, контрастирующие с кипенно-белыми одеждами.
Противостояние продолжается несколько секунд, после чего светловолосый резко разворачивается и быстро идёт к двери, за которой стоит Аурания. И та не успевает уклониться от встречи с ним.
- Госпиталь Хиллингдон,- объявил мелодичный женский голос.
Девушка пришла в себя и осмотрелась. Соседка исчезла, наверное, сошла раньше. Недоумевающе покачав головой, Анжела вышла на остановке, постояла с минуту, приводя мысли в порядок, и решительно направилась к цели.
В раздевалке она сменила одежду на синие робу и брюки, перекинулась парой слов со знакомой медсестрой из терапевтического отделения и пошла на пост.
В госпитале царила суета; недалеко от Лондона произошла катастрофа, и больницы готовились к приёму пострадавших. Прибыли первые машины скорой помощи, по коридорам госпиталя катили кресла с легко задетыми, заворачивая в травматологию, а на каталках везли окровавленных, неподвижных раненых, лица которых скрывали кислородные маски.
Распоряжался перемещением и распределением по операционным молодой мужчина, кажется, новый заведующий хирургией. Говорил он повелительно и резко, и подчинялись ему беспрекословно. Пробегая мимо с креслом, девушка бросила на него любопытный взгляд, но рассмотреть не успела.
Однако звук голоса врача заставил Анжела вздрогнуть. Ей показалось, что сейчас в мозгу всплывёт воспоминание, которое заставит её бросить больного на произвол судьбы и бежать без оглядки. Ничего подобного, конечно, не произошло, хирург исчез из её поля зрения, и, с облегчением вздохнув, она повезла пациента дальше, разговаривая с ним и пытаясь подбодрить.
Но потом, машинально делая инъекции, вправляя вывихи и бинтуя растяжения, медсестра вспоминала показавшиеся ей знакомыми нотки в хрипловатом голосе врача. Определённо, по необычности эта неделя превосходила все предыдущие годы её жизни.
Впрочем, вскоре девушке пришлось отвлечься от посторонних мыслей, поскольку работы прибавилось. День протекал напряжённо, и она благодарила судьбу, что работает не в хирургии, где в эти минуты лихорадочно резали и латали изувеченных пациентов, которых было намного больше, чем просто травмированных.
Анжела хорошо знала своё дело, но к вечеру мутная пелена усталости стала всё чаще застилать взгляд, ноги с трудом держали хозяйку, и та начала опасаться, что в таком состоянии может совершить фатальную ошибку. Когда же, наконец, поток больных стал иссякать, её окликнули:
- Мисс Брайт!
Это оказался Томас Гиббс - директор госпиталя.
- Анжела, хирурги нуждаются в помощи квалифицированных сестёр. Отыщите для меня миссис Селби и действуйте.
Она вздохнула, отдых откладывался. Вызвав по громкой связи Барбару Селби, девушка отправилась на подмогу.
Встретили её холодно. Появление специалиста из соседнего отделения сёстры-хирургини восприняли, как недоверие к их профессионализму, но, узнав, что это распоряжение директора, несколько смягчились и обеспечили фронт работ.
Последнее, что запомнила Анжела - как она, глядя помутившимся взором на искромсанную ногу лежащего на операционном столе мужчины, мечтает, чтобы взорванные и перемешанные в кровавую кашу кости, мышцы, жилы и фасции вновь оказались там, где предназначено природой. И у неё уже не хватило сил удивиться, когда её желание исполнилось.
Фасция - соединительнотканная оболочка, покрывающая органы, сосуды, нервы и образующая футляры для мышц у позвоночных животных и человека.
Зато возглас изумления вырвался у хирурга, который, судорожно сжав в пальцах тампон, сначала растерянно наблюдал, как конечность пациента возвращается к первоначальной форме, потом кинул панический взгляд на целительницу и, наконец, вытолкнул из комнаты некстати заглянувшую туда медсестру.
Уже погружаясь в забытьё, Анжела почувствовала, что её подхватывают, не давая упасть, и услышала шёпот: «зевгари».
И вновь она в античном доме. Аурания стоит, прижавшись к стене, и испуганно смотрит на Анаклетоса, остановившего на ней горестный взгляд.
- Ты всё слышала?
Она кивает, не в состоянии ответить.
- И видела? - зачем-то уточняет он.
Снова наклон головы. Мужчина в отчаянии бьёт по стене кулаком, разбивая его об острые украшения, и белоснежное одеяние заливает кровь. Девушка не может смотреть на это спокойно. Она берёт повреждённую руку в свои, и красная влага, замедлив ток, начинает засыхать и буреть.