- Ну, что ты скажешь теперь? - печально спрашивает он.
Та молчит, глядя на любимые черты, скрывающие отвратительную внутреннюю сущность владельца.
- Убей меня.
Слова звучат тихо.
- Я не смогу с этим жить.
- Тебе придётся, иначе равновесие будет нарушено.
- Но ты должен это сделать, не так ли? Это ваша обязанность.
- Нет, я хочу вести честную игру.
Девушка смеётся. Смех звучит всё громче, пока не переходит в истерический. По щекам её льются слёзы.
- Аполлион рассуждает о чести! - хохоча, выкрикивает она. - Ты - убийца, разрушитель хочешь честно бороться с добром? О, боги Олимпа, что же творится в мире?!
- Тише, прошу тебя, тише!
Анаклетос пытается заглушить крики, прижимая ладонь к губам Анжелы, но та вырывается, извиваясь в конвульсиях. Тогда мужчина сильно бьёт её по щеке и закрывает рот поцелуем. Всё ещё вздрагивая, она затихает в его объятиях.
- Как мило! - звучит рядом холодный голос. - Адельфос, я вижу, ты неисправим.
- Тэрон?
В ответных словах прорывается злоба.
- Как ты посмел явиться сюда?!
- Не стоит негодовать, брат. Я лишь собираюсь выполнить за тебя грязную работу.
- Нет! Ты её не получишь!
- Ошибаешься...
И в этот момент перед разъярённым мужчиной и находящейся в полуобморочном состоянии девушкой появляется та, кого оба сначала не заметили. Зависнув в воздухе, на них смотрит Юмелия.
Но нет, это уже не она. Змеи, шипя, шевелятся на голове Горгоны, оскаленная клыкастая пасть щерится в усмешке, а пожелтевшие глаза гипнотизируют, не позволяя отвести взгляд. Анаклетос делает попытку загородить Ауранию, принять удар на себя, но отлетает прочь, отброшенный человеком, называющим его братом. А Анжела, или её двойник, чувствует, как немеют конечности, обращаясь в камень. Последнее, что она слышит - это слова Тэрона:
- Возрадуйся, адельфос. Теперь никто не отнимет её у тебя, и всю оставшуюся человеческую жизнь ты сможешь молиться на мраморный облик своей зевгари.
Девушка очнулась в полной темноте. Осторожно пошевелив руками, она убедилась, что всё ещё состоит из костей и плоти, а не из мёртвой материи. Анжела успокоилась, но уснуть ей больше не удалось. Она поднялась и, чтобы не тревожить спящую Грейс, ушла на кухню, где и просидела, пока не рассвело.
Глава II
В комнате зазвенел будильник, и вскоре оттуда вышла надутая, заспанная подруга. Не глядя на обидчицу, она вытащила из холодильника с десяток сосисок, кинула их в микроволновую печь и, уплетя все, с гордым видом удалилась.
Анжела посмотрела на часы. Времени до выхода оставалось достаточно, и девушка решила выпить чая. Заливая заварку кипятком, она мысленно молилась, чтобы сегодняшний день не стал таким же, как вчерашний. Уставшие ноги не хотели двигаться, и бессонная ночь тоже внесла свою лепту: глаза слипались, мысли путались.
Подумав, что, пожалуй, после обморока от переутомления никто не станет выговаривать ей за небольшое опоздание, коварная решила поехать в госпиталь позже обычного. Анжела не могла признаться даже самой себе, что надеется увидеть вчерашнюю незнакомку. Странные и загадочные события заставляли её нервничать, и она жаждала любых ответов на свои несформулированные вопросы.
Автобус вновь оказался полупустым. Девушка всматривалась в каждую входящую женщину, но никого не узнавала. Разочарованная она вышла на своей остановке.
Очутившись в госпитале, мисс Брайт поняла, что не ошиблась в своих предположениях: её встретили сочувственными взглядами и соболезнованиями, а заведующая отделением даже попеняла медсестре за выход на работу. Оплакав в мыслях упущенную возможность побездельничать и выспаться, Анжела отправилась в раздевалку.
Выходя оттуда, она столкнулась с врачом из хирургии, поддержавшим споткнувшуюся девушку. От этого прикосновения её тряхнуло так, что она испуганно ойкнула и, неловко вывернувшись, всё-таки шлёпнулась на пол. Мужчина снова поднял растерявшуюся коллегу.
Выпрямившись, та увидела бейдж на груди медика, гласящий: Дэймон Блэк. Потом Анжела разглядела глаза хирурга, и они показались ей знакомыми. Точно, именно этому врачу она ассистировала, когда нежданно навалилась злосчастная дурнота. Бормоча извинения, сгорающая от любопытства девушка решилась, наконец, посмотреть мужчине в лицо.
Он выглядел лет на тридцать пять. Светлые волосы, правильные черты, напряжённый взгляд голубовато-серых глаз напомнили ей о ком-то, давно забытом или виденном во сне. Но о ком?
- Вы не ушиблись? - спросил хирург.
Голос мужчины был низким и хрипловатым, но довольно благозвучным.
- Нет, нет, всё в порядке, - залившись краской, смущённо отозвалась Анжела.