И я вижу, что подобное явно приносит ей удовольствие. Садистка ненормальная. Они все тут похоже, садисты.
– Бут, уведи ее в изолятор! Пускай там все подготовят, – подает голос месье Коломб – Нужно торопиться. Завтра выезжаете в Сип.
Стражник кивает и, схватив меня за плечо, уволакивает из комнаты.
Дорога к моему новому месту жительства мало отличается от дороги к тюремной камере. Но я искренне надеюсь, что там будет гораздо уютнее, чем в каменном мешке.
Глава 5
Изолятор оказывается небольшой комнатушкой, чем-то напоминающей одиночную палату: узкая койка, тумба, сундук и в углу странная металлическая штука на ножках.
Пока я растерянно осматриваюсь в своем новом жилище, Бут подходит к этой самой штуке и начинает с ней возиться. Я кинув несколько любопытствующих взглядов в его сторону, но так ничего и не увидев, принимаюсь дальше изучать обстановку и отвлекаюсь только тогда, когда слышу потрескивание огня.
– Так будет теплее, – откашливается стражник.
А через несколько минут в комнатку вносят небольшую деревянную ванну, ведра с водой, чистые простыни и жидкое мыло в глиняном кувшине. Управляет всем этим процессом невысокая пухленькая девушка с громким пронзительным голосом. Она поторапливает слуг, которые сноровисто наполняют лохань, а как только замечает, что все готово, быстро водворяет их за порог. Бут уходит сам.
– Все готово, ваше высочество, – переводит дыхание голосистая служанка. – Можем приступать.
Уверенным шагом она направляется ко мне и принимается стаскивать с меня одежду. Ее ничуть не удивляет мой иномирный свитер, джинсы, носки. Кажется, это и есть та самая Дениз, которая обо всем должна позаботиться…
Даже не думаю сопротивляться. Мне и самой хочется поскорее погрузиться в чистую воду и смыть с себя грязь. Чтоб там не думала эта Кану, а неряхой я не была никогда…
С вздохом опускаюсь в чуть гарячеватую воду, и в блаженстве закрываю глаза. Ванну я уже давно не принимала, душем обходилась, экономя время и воду.
Дениз намыливает мое тело, тщательно скребет мочалкой кожу, взбивает пену на голове, промывая волосы.
– У принцессы были длинные… – задумчиво изрекает. – Но во время болезни часто обрезают, – проводит она по моим подстриженным по лопатки волосам.
Таки знает. Но не унижает хотя бы, как остальные.
В дверь тихо стучат. Дениз встает, подходит, перекидывается парочкой слов с пришедшим, забирает у него сверток и возвращается ко мне.
Я придремываю в ванне, пока она возится со мной. Тревожная бессонная ночь заставляет клевать носом в расслабляющем тепле. Мне бы смущаться обнаженного тела, чужого человека, но я настолько устала, что мне уже все равно. Теперь главное выжить и добраться домой. Смущаться буду потом. И поесть бы тоже не мешало…
– Ваше высочество, – трясет меня за плечо. – Поднимайтесь. Вода остыла. Вас нужно вытереть, иначе и вправду заболеете.
Разлепляю налитые свинцом веки и в первую минуту не могу сообразить, где нахожусь.
Пока ошалело встряхиваю головой и смутно припоминаю, все, что происходило до этого, Дениз уже помогает подняться и заворачивает меня в широкую, нагретую у жаровни простынь. Придерживает под руку, пока я перебираюсь на кровать. А там уже растирает тело полотенцем до красноты и быстренько помогает надеть чистое белье, сорочку, чулки и платье. Подозреваю, что все это раньше принадлежало Ноэль, а теперь вот досталось мне…
– Еще волосы просушим… – бормочет Дениз, промакивая влажные пряди чистым куском полотна.
Проводит по ним щеткой, вычесывая влагу из локонов, разравнивая их до шелковистого струящегося потока.
– Садитесь тут. Я вам обед поднесу и жаровню передвину поближе, – говорит служанка и тут же принимается деловито сновать по комнатушке, выполняя задуманное.
Упоминание об обеде снова вызывает урчание в желудке.
Подгибаю ноги и сажусь на пятки. На колени мне тут же опускается маленький деревянный столик. Похожие я видела в больнице для лежачих пациентов.
И хоть обед у меня совсем простой – овсяная каша с каким-то вареньем, кажется, даже без масла, чай и хлеб с медом – уплетаю я все с большим удовольствием. В это время слуги выносят лохань с водой и вытирают влажный пол – как мы не старались быть аккуратными, а все же несколько лужиц оставили...
А как только мои волосы достаточно подсыхают, и Дениз сплетает их в красивую французскую косу, закрепляя лентой на конце, в комнату без стука заходит мадам Кану.
Служанка тут же вскакивает и делает глубокий книксен. Я продолжаю сидеть на кровати. Приседать так “витиевато” не умею, так нечего позориться.