Я бы была польщена, если бы это только не было планом заманить убийцу.
Лазурного цвета огни замелькали, освещая мое тело и окрашивая его в синий цвет, одновременно с медленной музыкой фортепиано зазвучавшей в колонках. Не было никакого вступления. ДиДжей не рассказал переполненному залу о том, что их ждет в грядущем шоу. Все и так знали что будет. Знали, что это буду я — Жемчужина моря. Я начала медленно двигаться, ощутив знакомый звон бусин задевающих усыпанный драгоценностями мой топ. Он был покрыт сверкающими белыми камнями, похожими на алмазы.
Я скептически осмотрела себя в зеркале, прежде чем выйти на сцену. Кто бы мог подумать, что я еще когда-то вернусь в это место? Меня преследовал миллиардер, чуть не убил, а потом я влюбилась в своего преследователя. И сейчас я трясу своей задницей на сцене, с целью заработать тысячи долларов и попытаться спасти его жизнь.
Я вращаю своими бедрами в медленном ритме, руками скользя вверх и вниз по хромированному столбу позади меня. Воспоминания о том, как Коул натянул меня на этом самом шесте, всплыли в моем разуме, но я оттолкнула эти мысли. Я нервно сканировала взглядом толпу, но лиц было не разобрать, их было слишком много.
«Ты можешь умереть, если пойдешь на это», — накануне сказанные слова Вика проникли в мои мысли.
Я понимала возможные последствия как никто другой. Но мне было плевать. Да, я не хочу умирать, но я помню лицо Коула, когда его усаживали в полицейскую машину, поэтому и согласилась. Он был такой потерянный. Будто внутри него что-то умерло. А я не хотела это для него. Я не хочу, чтобы он был в опасности из-за меня. Вот почему раннее я пыталась его оттолкнуть от себя.
Я развернулась, зацепилась ногой за шест, когда ритм ускорился, и выгнулась назад, насколько смогла, прежде чем прижаться грудью к холодному металлу и, обернув свои берда вокруг шеста, скользнула по нему вниз, зависнув над полом в нескольких футах. Теплое масло стало литься из носика, расположенного чуть выше меня. Все как раньше, но все же я почувствовала некое потрясение, и у меня перехватило дыхание.
Такие нежные, шелковистые ощущения на моей коже. Я почти забыла, каково это. Сладостные струйки блаженства скользят вниз по моему греховному телу, очищая меня. Как и маслу, я позволила музыке обволакивать мое тело, когда разворачивалась. Повернувшись спиной к аудитории, я предоставила им прекрасную возможность рассмотреть мою задницу едва прикрытую обтягивающей юбкой.
Я знала, что они видят, как лазурно-голубой свет отражался от сверкающих камней, отбрасывая миллион огоньков во всех направления. Я знала, как правильно двигать своей задницей, чтобы довести человека до отчаянной нужды.
Я позволила музыке унести меня и, покрутившись вокруг чертового шеста, занялась с ним любовью. Отталкивая прочь все заботы и страхи. Я потерялась в анималистических движениях. Этот танец был для того, чтобы заманить, вынудить, контролировать. Мое сердце бешено билось, и мне все больше хотелось раствориться в танце, потеряться навсегда. Это мир, в котором есть лишь я. Я, музыка и масло. Горячее масло, грубые руки. Они разрывают нахрен в клочья мой топ, после чего я предстаю перед толпой голодных взглядов абсолютно голой…
Хватит воспоминаний. Из-за них мои движения стали напряженными. Из-за них мои стринги стали влажными, и не только от детского масла.
Не успела я прийти в себя, как ко мне в чашу присоединился второй человек. Это был Вик. Его брюки были того же цвета, что и мой наряд, сверкающий блеском камней и обтягивающий его мускулистое тело. Он обошел меня. Это был стандартный сценарий. Он был великим греческим богом Посейдоном, а я была драгоценностью, которую он должен украсть. В его глазах читался знакомый мне голод, когда он смотрел на меня, и я могла четко видеть контур его члена в штанах. Если бы это был кто-то другой, я бы занервничала. Но я знала Вика. Он мой лучший друг. И мы делали это больше раз, чем я могла сосчитать. Черт, мы трахались раз в месяц на протяжении двух лет.
Началась следующая композиция, когда он встал рядом со мной и провел рукой по моему подбородку, спускаясь, скользя к ложбинке грудей. Он потянул крошечный клочок ткани вниз, высвобождая из него мои сиськи. Послышался коллективный вздох, и я поняла, что у нас все еще получается делать это. Создавать эту химию, движения, которые влекли их и вызывали желание большего.