Барс резко распрямился, лицо его исказилось, руками он схватился за голову, словно сдерживая её от взрыва, а потом зарычал так, что показалось: не человек кричит – ревёт дикий зверь.
Упав на пол, Барс скорчился, обхватив голову руками и выл не хуже мутопса. Тяжело дыша, Штык с трудом поднялся, дождался, пока завывающий на полу мутант затихнет, вытащил из кармана пластиковые хомуты и зафиксировал Барсу руки и ноги.
Потом переместился к Кроту и перевернул его на спину. Подложил под голову куртку и осмотрел. Внешних повреждений не обнаружил и просто плеснул ему в лицо водой из фляги.
Старик открыл глаза и с недоумением посмотрел на Штыка. Потом вздрогнул и приподнялся, разглядывая поверженного противника.
– Ну, ты – молодец, – сказал он с облегчением, опускаясь обратно на пол. – Пацана проведай, скажи, что мы его освободили и скоро отведём обратно. Напугался, наверное.
– Нет, не напугался! – раздалось со стороны лестницы.
Штык и Крот повернули головы. На последней ступеньке стоял Сашка, а в руках у него слегка подрагивал тяжёлый пистолет.
– Сашка, успокойся, – начал было Штык, приподнимаясь, но подросток вдруг заорал, да с таким отчаянием, что стало понятно – парень просто не в себе:
Он сорвался на визг, и лицо его исказила та решимость, за которой непременно следует действие.
– Развязываю, – громко сказал Штык, поднимая руки. – Ты просто послушай Крота, пока я твоего друга развязываю. Только не вздумай стрелять.
– Саша, Барс – опасный мутант. Он тебя сюда не просто так притащил. Он тобой прикрывается…
– Заткнись, старый козёл! – завизжал Сашка на высокой ноте. – Быстрее развязывай, козёл!
Барс уже пришёл в себя и глухо стонал, лёжа лицом на груде битого кирпича. Бледный от пережитого Штык срезал пластиковые стяжки и отошёл к старику. Он понимал, что если их снова атакуют, спастись им удастся вряд ли.
– Барс, поднимайся! – крикнул Сашка. – Вставай и пойдём отсюда!
Освобожденный мутант шевельнулся, подтянул под себя руки и начал подниматься. Крот и Штык мрачно смотрели на очнувшегося противника.
Тяжело дыша и с ненавистью глядя на Штыка налитыми кровью глазами, Барс с трудом встал, забрал брезентовые куртки, поднял с пола автомат Штыка и пошёл к выходу.
– Сашка, – осторожно начал Штык.
– Молчать! – заорал подросток и пистолетный ствол в его руках вдруг взорвался огнём.
Штык инстинктивно пригнулся, пуля выкрошила бетон рядом с его ногой.
– Уходим, – Барс потянул подростка за рукав.
Едва остались одни, как Штык со стоном растянулся на полу.
– Я не знаю, что это было, – сказал он, – но, кажется, я только что перевёл всё, что сумело отразить ментальное зеркало, прямо Барсу в голову. Мне страшно, Крот. Мутация продолжается.
Скучна и до тошноты предсказуема жизнь отставного оперативника спецслужб. Увешанный многочисленными орденскими планками парадный китель в шкафу, который и надеть-то никуда нельзя, приличная пенсия да наградной пистолет в коробке в шкафу, – вот и всё, что напоминало о былых временах.
Оказавшись на заслуженном отдыхе, которого он с таким нетерпением ждал, Мякиш вскоре обнаружил, что даже приличная сумма денег, выплачиваемая ежемесячно государством, не избавляет от излишка свободного времени. Активная личная жизнь могла бы решить эту проблему, но постоянных отношений с женщинами он не заводил в силу склада характера – одиночка до мозга костей. Ежедневная рыбалка опостылела даже быстрее, чем он предполагал. Затем пробовал путешествовать и за год изъездил почти всю страну, но пресытился и этим. Потом, чтобы занять себя хоть чем-то, он устроился на работу. Сменил несколько должностей и сфер деятельности, только всё казалось слишком мелким, ненужным и незначительным. Особенно на контрасте с его последней операцией в Зоне Отчуждения, благодаря которой планок на кителе заметно прибавилось. Поэтому он уволился, купил себе хороший телевизор и стал часами просиживать перед ним, собирая и анализируя новости, транслируемые по десяткам каналов. Это отвлекало от грустных размышлений и давало пищу для ума, но не могло прогнать ощущение окончательной бессмысленности дальнейшего существования.
Усугубляло преддепрессивное состояние отсутствие информации о единственном друге – Лёхе, сгинувшем внезапно где-то в тех же местах, где сам Мякиш сумел когда-то выжить. Поверить в то, что непреклонный трезвенник капитан Сенников вдруг напился и отправился на сафари в Зону вместе с двумя генералами, Мякиш не мог.