Движением настолько быстрым, что глаз едва успел его уловить, Барс выхватил похожий на ископаемый минерал предмет из рук пацана и с горящими глазами начал рассматривать.
Как он мог его пропустить?! Хорошо, хорошо! Судя по насыщенности свечения, он понял, что артефакт действительно неплохой. Но какие у него свойства? Надо пробовать. И чем скорее, тем лучше. Но… почему-то не хотелось делать вживление при Сашке.
– Ты это, – рассеянно проговорил Барс. – Давай, перекуси что-нибудь. Давно хотел… вот как раз…
– А ты будешь?
От артефакта невозможно было отвести взгляд.
– Да. Будешь что-то?
Барс уже не слышал вопроса. Развернулся и пошёл в сторону: туда, где три дерева так сплелись ветками, что создали подобие ширмы.
– Барс? – сделал ещё одну попытку Сашка. – Так ты будешь есть?
– Нет, нет. Я не… голоден.
Скрывшись за преградой, он немедленно всунул артефакт в незатянувшуюся рану на ладони. Это показалось более быстрым и менее болезненным процессом, чем делать надрез перочинным ножом где-то на груди или бедре.
Но боль всё равно оказалась страшной. Кисть будто пронзили раскалённым прутом. Понадобилась вся сила воли, чтобы не закричать. Рухнув на колени, Барс схватился за запястье, прижал руку к себе и стал раскачиваться, тихонько подвывая.
В какой-то момент он вдруг почувствовал, что артефакт врастает, приживляется, становится частью тела, а организм принимает инородный объект и начинает меняться, осваивая новые возможности. С чем сравнить это, Барс не знал. Невероятные ощущения. И по мере того, как организм принимал чужеродный предмет, проходила и боль. Вместо неё появилось онемение, а затем чувство, словно в кисть воткнули ледяную пику.
Обычно на адаптацию уходила четверть часа, но сейчас всё случилось даже быстрее. На удивление Барс почти сразу почувствовал, как его наполняет энергия. Чистая, яркая, бьющая фонтаном из каждой молекулы. Энергия настолько мощная и лучистая, что ему казалось, будто он светится. Лес вокруг заиграл новыми, сочными красками. Ощущение небывалой лёгкости позволило думать, что он вот-вот оторвётся от земли и воспарит. С его сознанием так и произошло. Потому что Барс вдруг понял, что поднимается вверх. Даже на миг запаниковал, что не заметил и вляпался в аномалию, подобную той, из которой вытаскивал Сашку. Но потом увидел себя со стороны, по-прежнему стоящего на коленях, убаюкивающего поврежденную руку, и успокоился.
Бесплотной сущностью он витал над верхушками деревьев, видел Сашку, уплетавшего тушёнку из банки; аномалии на километры вокруг; мутантов разных мастей, охотящихся или спящих в ожидании ночи; с десяток сталкеров, поодиночке и группами пробирающихся по Зоне в поисках удачи. И испытывал при этом давно забытую, существовавшую буквально в другой жизни безмятежность. Такое состояние называлось у сталкеров «блаженная слепота». Её испытывал каждый, кто впервые оказывался в Зоне, но у него такое случалось от некоторых новых артефактов. Длилась «блаженная слепота» обычно недолго, какие-то секунды. И в подтверждение этого Барс снова оказался в собственном теле за «ширмой» из веток и листьев.
Восторженно он посмотрел на своё новое приобретение. Рука со вживлённым артефактом источала пар. Угловатые кристаллы, укрытые натянутой до прозрачности кожей, торчали непривычными наростами. Раньше он назвал бы их уродливыми, но теперь считал прекрасными.
Первые и наиболее сильные ощущения постепенно проходили. Их сменяли другие: холод, распространявшийся от артефакта по всему телу, и неожиданный голод.
Когда Барс говорил Сашке, что не хочет есть, он не врал. Действительно не хотел. Даже подташнивало от одной мысли о еде. Но теперь… видимо, организм сжигал калории со страшной силой, потому что с каждой секундой голод становился все более нестерпимым.
Резко поднявшись, Барс быстрым шагом направился к пацану.
– Ты как? – спросил тот с набитым ртом.
– Жрать хочу!
И набросился на еду. Руками запихивал в рот тушёнку, галеты, вяленое мясо, энергетические батончики. Жевал, что получалось, и сглатывал, давясь, но продолжая набивать рот. Сашка смотрел на него испуганным взглядом.
Барс не останавливался, пока не опустошил весь рюкзак. Потом выпил половину всех запасов воды и громко протяжно рыгнул.
– Ахаха! – заржал Сашка, показывая на него пальцем.
Поначалу захотелось отвесить пацану затрещину, но затем пришло чувство такого глубокого удовлетворения, что Барс и сам осклабился в ухмылке.